Последним выбрался отец Розмарин.
– Ну, как? – спросил он, схватив квестаря за рукав. – Иезуиты ничего не забрали с собой? Рассказывай, брат, это меня очень беспокоит.
– Все осталось, как было.
– И свинки в хлевах? – настоятель испытующе смотрел на квестаря.
– Все до одной, преподобный отец.
– И коровки, и бычки?
– И те, и другие, и все остальные.
Отец-настоятель возвел взор к небу и, облегченно вздохнув, похлопал квестаря по щеке.
– Умен ты, брат мой, хоть и необразован. Устроил неплохо, хвалю тебя за это. Меня удивляет лишь одно, как это иезуиты не причинили ущерба нашему добру, ведь они народ хитрый и лукавый.
Квестарь озабоченно почесал бороду.
– У них времени совсем не было.
Отцы-кармелиты окружили квестаря и стали расспрашивать наперебой:
– А комнатки здесь удобные?
– Сколько слуг в замке?
– А как амбары, полны?
– А управитель не страшен?
Брат Макарий давал каждому исчерпывающие ответы; эти ответы привели монахов в восторг и вызвали необыкновенную радость. Отцы-кармелиты весело поднимались в гору, напевая песенки, прославляющие мудрое устройство жизни сей.
Отца Розмарина вели под руки его любимец отец Ипполит и квестарь, удостоенный этой чести за исключительные заслуги перед монастырем в деле спасения души бедной пани Фирлеевой, так подло обманутой отцами-иезуитами.
Возок, нагруженный принадлежностями для богослужения и монастырским имуществом, скрипя и громыхая, медленно полз по дороге. Лошади обливались потом, а кучер громко ругался, нимало не стесняясь присутствия преподобных отцов.
Когда прибывшие взобрались на вершину холма, перед ними открылся великолепный вид. Огромный замок был залит лучами заходящего солнца. Ночь уже положила первые тени на темный лес в долине. Перед сторожевой башней плотными рядами стояли солдаты, за ними толпились дворня и крестьяне, успевшие сбежаться из ближайших деревень и хуторов. В воротах на турецком ковре стояла на коленях владелица замка в черном платье, на голове у нее было вдовье покрывало. Она жалобно рыдала, закрыв руками лицо. За ней тоже на коленях разместились придворные дамы. Несколько поодаль находился управитель в панцыре с золотой инкрустацией. Он внимательно наблюдал за порядком.
Отец Розмарин остановился на вершине, полюбовался прекрасным зрелищем и дернул брата Макария за руку.
– Неплохо, брат, неплохо, – причмокивал он, довольный оказанным приемом.
Отцы-кармелиты, подталкивая друг друга, шепотом выражали свое изумление.
В вышине над замком раздался звон колокольчика из часовни. Этот звук нарушил внезапно воцарившуюся тишину. Это разнесло его по склонам холма, по виноградникам, уступами спускавшимся в долину, и дальше по всей слободе.
– Неплохо, брат, неплохо, – бормотал настоятель. – Ну а теперь ты отойди. Пусть для большей торжественности возьмет меня под руку и поведет к воротам отец Гауденций.
Квестарь отошел. В молчании все двинулись к замку, медленно, с достоинством, осторожно. Когда подошли к пани Фарлеевой, отец Розмарин важно поднял руку и благословил старую вдову и всех собравшихся. Пани Фирлеева нарочито громко зарыдала, за ней разревелись вовсю придворные дамы, стоявшие рядом солдаты скрипели доспехами.
– Что ты хочешь от нас, милостивая госпожа? – торжественно заговорил отец Розмарин. – Зачем вызвала нас с такой поспешностью?
– Хочу милости божией и избавления от тяжких грехов.
– Как же случилось, – спросил настоятель, – что ты жаждешь избавления, если твою душу спасали отцы-иезуиты?
– Я впала в грех гордыни, преподобные отцы, а иезуиты поддались проискам сатаны и вовлекли меня в соблазн.
– Как это так? Ведь отцы-иезуиты изощряются в заклинании бесов и легко изгоняют дьяволов. Подумай, милостивая пани, не следует ли тебе вернуть преподобных отцов-иезуитов?
Фирлеева беспокойно заерзала, но от стыда не смогла поднять головы.
– Не хочу и слышать о них.
Отец-настоятель развел руками.
– Ну, раз так, милостивая пани, воля твоя. Встань же и вниди с нами в жилище твое. Мы поможем вознестись твоей душе к вершинам вечного блаженства.
– Поможете?
– Мы даже беднякам не отказываем в царствии небесном.
Отец-настоятель наклонился и коснулся плеча пани Фирлеевой. Старая вдова встала с коленей, почтительно поцеловала руку настоятеля, которую тот подсунул ей под нос. Затем по очереди к его руке приложились придворные дамы. Благословляя направо и налево, народ и стражников, отец Розмарин последовал за вдовой в замок. Позади всех с благочестивой улыбкой шел квестарь.
Отец Пафнутий с лихорадочным блеском в глазах дернул его за рукав.
– Брат, а сады тут есть?
– Оком не окинешь, отец мой, – ответил квестарь.
– Наверное, дьяволы посиживают без помех в яблочках. Уж я до них доберусь, конец их господству, конец, – старичок, забавно подпрыгивая на тонких ногах, начал грозить адским силам.
Принятие духовной власти над Тенчином произошло удивительно торжественно. Часовня была озарена огнями, звучали молитвы, раздавалось песнопение. Началась новая жизнь.
Отцы-кармелиты наложили на владелицу замка тяжелую епитимью, не ограничив ее сроком. Выслушав исповедь пани Фирлеевой, отец Розмарин схватился за голову и долго молчал, пораженный тяжестью содеянных грехов. Старая вдова тем временем для спасения души своей прибавляла одну деревню за другой. Когда земли и всякого добра набралось достаточно, отец-настоятель пообещал, что ей будет испрошена милость в небесах. Начались бесконечные богослужения. Грешница не выходила из часовни, где преподобные отцы, непрерывно сменяя друг друга, служили с особым усердием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85