– Открывай! – приказал кто-то снаружи.
– Не имею права! Такого приказа не было!
– Ну-ка, дай сюда ключи!
– Не дам!
– Давай, тебе говорят!
Послышался звон передаваемых ключей, и тот же голос повелительно прокричал:
– А ну тихо! Держите ключи!
Все протянули руки в темноту, надеясь получить ключи.
– Есть ключи, а ну, расступись!
– Да не этот, попробуй другой!
– Давай большим! Большой от этой двери!
– Да погодите, не толкайтесь! Готово!
Заключенные столпились у второй двери.
– Открывай вторую!
– Да не толкайтесь!
– Не смейте открывать! – кричал надзиратель.
– А ну мотай отсюда, сволочь!
– Открылась!
– Куда вы, не уходите!
У выхода было настоящее столпотворение. Заключенные проталкивались к дверям, отпихивали друг друга, ругаясь и издавая ликующие возгласы. Они пробегали сломя голову мимо тела Хайдара и исчезали в темноте, словно спасаясь от погони.
Кто-то приволок свой тюфяк; в дверях образовалась пробка.
– Ты чего делаешь, а?
– А ну, дай дорогу!
– Пусти тюфяк!
– Да брось ты его, сквалыга!
– Чего это вдруг? Он мой!
– Освободи проход, болван, раздавят!
Надзиратель причитал:
– Братцы, куда же вы, погодите!
Кто-то отпихнул его, кто-то ударил кулаком в грудь. Надзиратель с криком попятился.
– Задушу, как собаку! – кричал заключенный, кидаясь на него.
– Оставь его, Азем!
Из помещения, где находились жандармы, выбежали несколько заключенных с оружием.
Надзиратель снова запричитал:
– Ну останьтесь хоть кто-нибудь!
– Да пошел ты!
– Останься! – Надзиратель ухватил за рукав заключенного с тюфяком, застрявшего между дверей.
– А ну отцепись! – отмахнулся тот, вскидывая на плечо свою ношу.
Крики заключенных удалялись. В тюрьме стало тихо. Заключенный с тюфяком, по-видимому, уходил последним.
– Что ж это, ах ты господи! – бормотал надзиратель.
Вдруг он заметил еще двоих, склонившихся над телом Хайдара.
– Пошли, Хаки, уже бесполезно.
– Знаешь, Халим, я словно предчувствовал недоброе, да как-то не посмел его остановить.
– Кто мог подумать, что так случится? Дикость какая-то! Бедный Хайдар!
Они направились к выходу. Надзиратель бросился за ними.
– Не уходите!
– Чего тебе?
– Погодите до завтра! Завтра я вас выпущу!
– Зачем это?
– Во всей тюрьме ни души не осталось, грех-то какой!
– Пошел прочь, идиот!
Оставшись в одиночестве, старик надзиратель уныло побрел по коридору. Вдруг он увидел в темноте две светящиеся точки.
– Кис-кис-кис, – позвал он.
Кошка мяукнула и потерлась о его ноги. Старик взял кошку на руки и, поглаживая ее, пошел к двери. «Ах ты, грех-то какой!» – приговаривал он, запираясь в тюрьме.

XI

Хамди чувствовал, что совершенно выбился из сил. Вот уже целую неделю он все время был на ногах, ни разу не выспался как следует. Непонятно, каким образом он вдруг стал руководителем и одним из организаторов демонстраций. С утра до вечера бегал он из школы в школу, из лавки в лавку, из квартала в квартал, договаривался о времени и месте сбора, а потом сам вел через всю Тирану толпы разгневанных людей. Вечером бежал в кафе «Курсаль», где его ждали товарищи, такие же измотанные и невыспавшиеся, как и он сам, но старавшиеся не поддаваться усталости. Всего неделю назад они совсем не знали друг друга, а теперь стали чем-то вроде штаба, организационного центра демонстраций. Кто их назначил? Никто. Как-то само собой получилось, что они отдавали распоряжения, словно кто-то официально им поручил это.
Хамди вошел в здание почты и телеграфа и направился в помещение телефонной станции.
– Ну, что там, джа Риза?
Риза-эфенди, поседевший, без своей привычной черной шапочки, огорченно повернулся к нему:
– Плохи наши дела, Хамди. Итальянцы заняли Дуррес. Наши солдаты сражались, как настоящие мужчины, да офицеры их предали. Все сбежали и прихватили с собой орудийные затворы. Солдаты остались с одними винтовками против фашистских пушек и танков. Один наш пулеметчик, унтер-офицер, задал им жару. Они несколько раз откатывались, ничем его взять не могли. Только когда убило его, тогда и прошли. Во Влёре и Шендине тоже стрельба.
– А в Саранде как?
– Не знаю. Оттуда ничего не слышно.
– Ну значит, к вечеру будут тут.
– Сегодня вряд ли. Бази из Цаны разрушил Шиякский мост. Итальянцы остались на той стороне. Но завтра уж наверняка будут здесь.
– Еще есть что-нибудь?
Риза-эфенди сделал ему знак приблизиться и зашептал на ухо:
– Королева со всем семейством уехала.
– Куда?
– В Грецию.
– А сам?
– Не знаю.
Зазвенел телефон.
– Алло!
На той стороне провода низкий голос, картавя, сказал:
– Телефонная станция? Говогят из коголевского двогца. Сгочно соедините с домом господина Джафег-бея Юпи.
Риза-эфенди переключил рычажки.
– Кто это? – спросил Хамди.
– Генерал Аранити.
– Чего еще понадобилось этой скотине? Его место в армии! Ну и командующий у нас! Нашли от кого ждать защиты – от осла!
В доме Джафер-бея Юпи никто не поднял трубку. Затем, с перерывами, между Ризой-эфенди и генералом происходил следующий разговор:
– Дайте мне дом Фейзи-бея Ализоти.
– Там никто не отвечает.
– Соедините меня с Нугедин-беем Гогицей.
– Он не отвечает.
– Замолчи, дугень.
– Простите?
– Это я не тебе, это я тут говогю одному дугню.
Риза-эфенди отключил связь и взглянул на Хамди.
– Куда подевались все министры, а, джа Риза?
Тот передернул плечами.
– Известно куда. Попрятались или разбежались. Небось уже давным-давно в Греции.
Хамди отправился в кафе «Курсаль», где его ждали товарищи. Что делать теперь? Демонстрации больше не имеют смысла. Они сыграли свою роль. Сейчас дело за оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106