Наверное, при одном его виде иезуиты здорово оробели.
- Еще бы! - ответил Филипп, с трудом пряча улыбку. Известие о нападении иезуитов на поезд гасконцев уже успело облететь пол Испании, но конфуз, что приключился с Эрнаном, как-то прошел незамеченным.
- А вам известно, что Родриго де Ортегаль уже смещен с поста прецептора Наваррского, арестован и вскоре предстанет перед судом ордена? Его преемник, господин д'Эперне, вчера заверил моего отца, что господин де Ортегаль действовал самовольно и вопреки уставу, за что понесет суровое наказание.
- Гм... Если его и накажут, то не за нападение на нас, а за то, что он потерпел неудачу.
- Я тоже так думаю, - согласилась принцесса. - Но вот вопрос: зачем иезуиты напали на вас?
- Как зачем? Чтобы уничтожить нас - меня и отца.
- Ну, это понятно. Но с какой целью? Ведь не ради мести же. Инморте на такие мелочи не разменивается.
- Нет, конечно. У него имелся тонкий расчет. Он надеялся, что мой брат Робер, унаследовав благодаря иезуитам Гасконь, не останется перед ними в долгу и отменит запрет на деятельность их ордена.
- Он что, всерьез рассчитывал на это?
- Инморте? По-видимому, да. Впрочем, я не думаю, чтобы Робер, пусть наши отношения с ним и далеки от теплых, потакал убийцам отца и брата.
Как ни старался Филипп, говоря это, скрыть свою неуверенность, Маргарита все же почувствовала ее.
- Однако вы сомневаетесь, - заметила она.
В ответ он лишь рассеянно пожал плечами. Его внимание уже переключилось на группу из трех человек, мимо которой они как раз проходили. Это были Симон, Габриель и Матильда. Признав в Габриеле земляка, девушка бойко тараторила по-франсийски; тот страшно смущался и отвечал ей односложными фразами. Симон, как мог, старался приободрить друга.
- Что это вы так смотрите на Матильду? - подозрительно спросила Маргарита.
- Очаровательное дитя, - сдержанно ответил ей Филипп.
- И, боюсь, вы уже положили на нее глаз, - вздохнула принцесса. - Да и она явно неравнодушна к вам. Когда пришла от вас, была так взволнована, а глаза ее как-то странно блестели... Впрочем, не ей одной вы вскружили здесь голову.
- А кому еще?
- Мне, например.
- Это следует понимать как комплимент?
- Ну... Можете считать это авансом.
Филипп шутливо поклонился.
- Благодарю вас за комплимент, сударыня. Я принимаю ваш аванс.
Маргарита кокетливо взглянула на него и томным голосом произнесла:
- Давайте присядем, мой принц. Я немного устала.
Она расположилась на обитом мягким плюшем диване и взмахом руки отогнала прочь карлика-шута и двух фрейлин, не нашедших себе кавалеров. Филипп сел рядом с ней - и, как бы невзначай, гораздо ближе, чем это предписывалось правилами приличия. Но Маргарита не отстранилась. Мало того, она еще чуть-чуть придвинулась к нему, и их ноги соприкоснулись.
- Ну, так я жду, - сказала она млея.
- И что вы ждете?
- Ответа на мой комплимент.
- А разве я обязан отвечать?
- Разумеется, нет. Но правила хорошего тона требуют...
- Ах, уж эти мне правила хорошего тона! Так что же вы хотите услышать?
- Что я тоже вскружила вам голову. Что вы чуточку влюблены в меня.
- Но ведь это неправда!
- Как?! Неужели я не нравлюсь вам?
- Нет, почему же, нравитесь. Но я не влюблен в вас.
- Однако намерены жениться на мне.
- Не намерен, а просто женюсь. Без всяких намерений. Вас что-то не устраивает?
Маргарита раздраженно хмыкнула.
- Да нет, что вы! - саркастически произнесла она. - Все прекрасно. Вы не любите меня и, тем не менее, собираетесь жениться. Ведь это в порядке вещей - вступать в брак без любви.
- Конечно, в порядке вещей, - с непроницаемым видом ответил Филипп. И я не вижу здесь повода для сарказма. В нашем кругу все браки заключаются по расчету, а что до любви, то затем и существуют любовники и любовницы чтобы любить их и чтобы они любили вас. Вот поманите к себе виконта Иверо и спросите у него о любви - так он сразу же бросится целовать ваши прелестные ножки, которые, сдается мне, вполне заслуживают того, чтобы их целовали, - последние его слова сопровождались откровенно раздевающим взглядом.
- Вот нахал-то! - покачала головой Маргарита. - И не просто нахал, а исключительный нахал.
"Ага, попалась, пташечка! - удовлетворенно подумал Филипп. - Не так страшен черт, как его малюют. Те, кто говорил о крутом нраве принцессы, ничегошеньки не смыслят в женщинах. На самом же деле она агнец Божий..."
Он крупно ошибался на этот счет - но ошибка его была вполне объяснима. Чуть ли не впервые за многие годы Маргарита оробела перед мужчиной и не смогла проявить свой, уже ставший притчей во языцех, вздорный характер. Да, собственно говоря, и не хотела этого. Хищная пантера втянула острые когти и превратилась в безобидную кошечку, которая нежно жалась к хозяину, прося его о ласке.
- Кстати, о любви и любовниках, - сказала вдруг Маргарита. - Вы только посмотрите! - И она украдкой кивнула в сторону шахматного столика.
Подавшись вперед, Бланка что-то шептала Монтини. Тот внимательно слушал и ласково улыбался ей. Взгляды обоих сияли, а выражения лиц не оставляли места для сомнений насчет характера их отношений.
- Он ее любовник?
- Хуже.
- Хуже? - переспросил Филипп. - Как это понимать?
- Боюсь, она всерьез увлечена этим парнем. И ни от кого не скрывает своей связи с ним.
- Вот те на! - изумленно произнес Филипп. - Скромница Бланка, и вдруг... Уму непостижимо! Вот уж никогда бы не подумал, что она отважится на такое. - И он бросил на Монтини завистливый и, следует отметить, немного раздраженный взгляд.
- Вы огорчены? - с улыбкой спросила Маргарита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58