Мишель не был чужим мне человеком, он был моим другом, мужчиной, с которым я спала, и его смерть стала для меня тяжелой утратой.
Вдобавок я чувствовала себя в ответе за случившееся: ведь если бы я с большим вниманием отнеслась к его приступам необъяснимой тревоги, если бы я настойчивее пыталась разобраться в его воспоминаниях, то мне, возможно, удалось бы предотвратить трагедию. Я была уже на пороге разгадки, об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что при виде жуткой сцены в кабинете адмирала я моментально все поняла.
Но, увы, прозрение наступило слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить…
Дорога от военного городка до делового центра Нью-Монреаля заняла около получаса. Таксист посадил флайер на крышу высотного здания, я расплатилась с ним, неискренне поблагодарила за приятную беседу и спустилась в лифте на двенадцатый этаж, где находился офис торгового представительства Семьи Дольче. Целью моего визита сюда был Карло Ломбарде — генетический двойник человека, пытавшегося подложить на эсминец бомбу.
По понятным причинам меня очень заинтересовала эта история с двойником, и я решила в ней разобраться. От «удвоенного» Ломбарде тянулась прямая ниточка к похожей на меня девушке, которая предупредила старшего помощника Василова о готовящейся диверсии и тем самым спасла корабль от уничтожения. Я бы занялась этим делом еще четыре дня назад, как только подслушала мысли капитана Романо, однако смерть Мишеля повергла меня в жестокую депрессию, и лишь сегодня я в какой-то степени пришла в себя и могу приступить к расследованию.
Выйдя из лифта на двенадцатом этаже, я направилась через просторный вестибюль к справочной стойке, но на полпути меня остановил чей-то громкий возглас:
— Тори!
В отличие от остальных людей, я в подобных случаях безошибочно определяю, когда обращаются ко мне, а когда к кому-то другому. И совершенно не важно, что выкрикивают — мое имя в его различных вариациях, «эй», «барышня» или «подождите»; если зовут меня, я всегда воспринимаю некий эмоциональный толчок, чувственный эквивалент окрика.
В этот раз толчок был, и я уверенно повернулась на голос, слегка удивленная тем, что встретила здесь знакомого, и страшно недовольная, что меня назвали Тори. Эту форму моего имени я невзлюбила с самого детства — из-за того, что так меня называл отец…
Элегантно одетый мужчина лет тридцати с небольшим, который быстрым шагом приближался ко мне, улыбаясь до ушей, был мне совершенно незнаком. Хотя, конечно, я не могла дать голову на отсечение, что никогда раньше с ним не встречалась. Он обладал довольно заурядной внешностью, так что я вполне могла забыть его, если мы виделись давно и наша встреча была мимолетной. Он же, судя по его уверенному поведению, нисколько не сомневался, что мы знакомы. Он даже знал мое имя — правда, не в самом любимом мной варианте.
Подпустив мужчину поближе, я быстро заглянула в его разум, чтобы освежить свою память. Его звали Джакомо Вентури, и он действительно видел меня, притом совсем недавно… С ума сойти! Он видел меня всего лишь шесть дней назад, здесь, на Дамогране, в обществе своего приятеля и сослуживца Карло Ломбардо. Никакой ошибки быть не могло — Вентури хорошо запомнил мое лицо, хотя мы общались совсем недолго. Он был на все сто процентов уверен, что я и есть та девушка, с которой он познакомился в ресторане, где якобы я обедала с Ломбарде.
Что ж это творится, будь оно неладно! Сначала я была замечена на Терре-Сицилии, когда на самом деле находилась на Арцахе, а теперь вот оказывается, что меня видели на Дамогране, в то время как «Отважный» со мной на борту только приближался к планете! А ко всему прочему, я называла себя Тори и возражала против имени Виктория, утверждая, что так зовут мою сестру…
— Здравствуйте, Тори, — поздоровался Вентури, остановившись передо мной. — Вы не помните меня?
— Добрый день, Джакомо, — справившись со своим изумлением, ответила я. — Не сразу вас узнала.
«Еще бы, — мелькнула в его голове досадливая мысль. — Кто я для такой шикарной телки…». А вслух он произнес:
— Вы, верно, ищите Карло?
— Угадали.
— Его здесь нет. Он болен и уже шестой день невыходит на работу.
— Вот как! И что с ним? — спросила я, уже зная, в чем дело, — Надеюсь, ничего серьезного?
— Как сказать. Физически Карло совершенно здоров… гм, если не считать шишки на голове. А вот с памятью у него большие проблемы. Он не помнит ничего, что случилось за последние полгода.
— Ах, что вы говорите?! И как же его угораздило?
— Врачи говорят, что из-за травмы головы. Частичная ретроградная амнезия. Карло не помнит, где и обо что он ударился, просто утром он проснулся с больной головой, выглянул в окно и обнаружил, что на дворе не лето, как он думал, а поздняя осень.
— Ай, какая беда! — произнесла я с искренним сожалением. — Надо же такому случиться!.. Значит, он забыл и о нашем деле?
— О каком?
— Да так, небольшой гешефт, — на ходу придумала я. — Мы договорились, что сегодня я зайду к нему на службу, и мы подпишем договор.
«Ага! — удовлетворенно подумал Вентури. — У них были деловые отношения».
Увидев меня в ресторане, он сразу проникся завистью к своему приятелю, который подцепил «такую шикарную телку». А теперь я утешила его мужское самолюбие, дав ему понять, что ничего, кроме чистого бизнеса, между мной и Ломбардо не было. Мужчины, конечно, не такие завистливые, как женщины, но им тоже знакомо это чувство, особенно когда речь идет о сексе. К тому же мне были неприятны те картины, которые возникали в воображении Джакомо Вентури, и я решила пресечь их на корню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128