Ребенок спал у нее на коленях, а женщина боролось со сном – роняла на грудь голову и тут же вскидывала ее. Увидев неизвестных мальчишек, невесть как оказавшихся на этом глухом полустанке, спросила:
– Откуда вы тут, парнишечки? – ей, видимо, надоело сидеть в одиночестве, вот и завязала разговор.
– Из Караганды мы, – тихо ответил расстроенный Ваня и опять соврал: – К тетке в Москву едем, да без билетов, вот нас и высадили.
– Ваня, Вань, – канючил Алешка, – я спать хочу и есть.
– Куда я тебя спать положу? – огляделся вокруг Ваня.
– А ты, милок, садись рядом, я подвинусь, пусть он тебе голову на колени положит, – предложила женщина, отодвигаясь на край скамьи.
Ваня поспешно сел. Рядом умостился Леша, и как сунулся в братовы колени головой, так и засопел. Ваня откинулся к стене, сон на секунду смежил веки, и он тут же тряхнул головой, боясь заснуть – как бы не пропустить прибытие следующего поезда в центр страны.
– А что же вы, ребятки, без родителей? – тихо спросила женщина, увидев, что Ваня не спит. Ее добрые участливые глаза, казалось, заглянули в самую душу мальчишки, и он тоскливо ответил:
– Нет у нас родителей.
– Ой, батюшки! Так вы – сиротиночки несчастные? – женщина жалостливо покачала головой.
Ваня вдруг почувствовал к незнакомке необычайное доверие, пожалевшей их просто так, от доброго сердца, и стал ей рассказывать все, что произошло с семьей за прошедшие четыре года и про то, как решили ехать с братом на родину, но теперь он не знает, что делать.
Женщина смотрела на Ваню сочувственно:
– Звать-то тебя как, милок?
– Меня Иваном, а его Алексеем.
Женщина помолчала немного и сказала:
– Ванюша, а если бы я Лешу взяла с собой обратно в Караганду, ты смог бы один до сестры добраться?
Ваня удивленно смотрел на незнакомку и молчал, а в голове скакали мысли: «Бросить Лешу на кого-то? Да это невозможно! А ведь если бы один я поехал, то, может быть, и не ссадили бы нас. Да нет, он же брат мне, не могу я на него сердиться и бросить не могу!»
– Да ты не сомневайся, милок, – правильно поняла его молчание женщина. – У меня муж в Караганде на заработках. Приглянулось ему здесь, вот и вызвал нас к себе, а тут пересадка у нас, ожидаем поезд на Караганду с сыночком. На-кась, глянь мои бумаги, грамотный, небось?
– Учился, – кивнул Ваня.
Женщина достала из внутреннего кармана пальто аккуратный сверток из носового платка и подала Ване. Паренек развязал платок и увидел там новенький паспорт.
– В сельсовете нам паспорт выправили, ох, и намучилась я с этим делом – никак не хотели паспорт выдавать, а вот справка, что я в колхозе работала, а это мужнина справка, без нее бы и паспорт не дали, это тебе не город…
Ваня взял документы, внимательно перелистал паспорт, прочел все записи: «Никулина Варвара Петровна, жительница села Петровское Кировской области. Справка дана Никулину Андрею Касьяновичу в том, что он работает…» Женщина вызывала доверие своим непоказным простодушием, стремлением помочь, но ведь чужая все-таки.
– Да ведь брат он мне родной, тетя Варя, как же я его брошу? – жалобно сказал Ваня.
– Да не бросишь ты, вот лешачонок недоверчивый! Довезу его до брата, не сомневайся, Ваня. Завтра утром поезд, паровозники баяли, до Челябинска пойдет, тебе с ним сподручнее будет до Урала добраться, а там и в свою сторонушку. А вечером и мы в Караганду. Решайся, Ваня, не сомневайся, все будет хорошо, милок.
Ваня молчал. Соблазн велик, но не мог он решиться оставить брата на станции неведомо с кем, хотя, кажется, женщина эта хорошая, добрая.
– Устал, Ванюша? – участливо спросила Никулина. – А ты поспи немного, приляг мне на плечо, поспи, милок.
Ваня доверчиво склонил голову на плечо Варвары Никулиной и как в темную пропасть ухнул. Едва заснул, а его уже за рукав затрясли.
– Ваня, Вань, скоро рассветет, поезд подойдет. Думай, как поступить.
Ваня очнулся, разом вспомнил все, встрепенулся и опять мысли заметались в голове – боязно, ой, как боязно поручить заботу о младшем брате незнакомой женщине! Наконец он произнес:
– Ладно, тетя Варя, везите Лешку к Мише.
Он достал из котомки лист бумаги, разорвал его надвое и на одном листке написал карандашом имя и фамилию Леши, адреса Миши и Нади, а на другом – фамилию женщины.
– Тетя Варя, – попросил. – А вы можете мне еще разок дать ваш паспорт?
– Могу, на-кась, бери.
Ваня старательно списал все с паспорта и справок, ежеминутно слюнявя карандаш, от чего язык его стал синий, а Никулина весело наблюдала за Ваней.
– Ой, какой ты недоверчивый парнишка, а и разумный, словно лешачонок. Все, гляди-кась, списал с документа-то.
Ваня спрятал одну бумагу в карман, а другую – в карман Лешиной курточки.
– Вот, тетя Варя, – Ваня похлопал рукой по котомке, – тут еды немного. Еще нам в дорогу Миша пять рублей дал, возьмите их, вам нужнее с ребятами, а я обойдусь.
– А как же ты, Ваня?
– Доберусь и так, а вам еда нужнее и деньги тоже. Все равно мне этих денег на билет не хватит.
Вдали загудел паровоз. Ваня растолкал брата. Лешка смешно таращил сонные глаза, не понимая, где он находится.
– Леша, сказал Ваня, – это тетя Варя, ты с ней поедешь обратно к Мише. А я – в Смирновку. Понял?
Братишка заплакал, а Никулина притянула к себе плачущего Лешку, погладила, словно мать, по голове. Брат затих под этой ласковой рукой. А та шептала ему на ухо:
– Не плачь, сынок, довезу я тебя к братику, а Ваня пусть далее один едет, – и кивнула Ване. – Беги, Ванюша, может, проскочишь в вагон.
Ваня крепко обнял брата:
– В кармане у тебя записка про тебя и деньги, что Миша дал. Еду тоже тебе оставляю. Я найду вас, не бойся. А ты не балуй, слушайся тетю Варю, понял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17