ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вот и соображай тут, вот тут и принимай решение! Подумаешь, что она обыкновенная девочка, а она тебе из пистолета три пули в сердце! Решишь, что она шпион, а она всё-таки девочка…
– Вот что! – решительно сказал полковник Егоров. – Продолжайте выполнять задание. У нас нет иного выхода. Скоро-скоро начнётся осуществление операции «Братцы-тунеядцы». В ней наверняка примут участие шпиончики. И если мы не справимся с одним, вернее, с одной из них, что же будем делать с большим количеством?
– Товарищ полковник, я приму все меры, – заверил лейтенант Васильков. – Обязательно возьму кого-нибудь на помощь.
– Машину! – приказал полковник Егоров в телефон. – Всё, по-моему, правильно. Попав в совершенно незнакомую обстановку, человеческую обстановку, она захочет быть девочкой, а не агенточкой. Ну, желаю успеха. Ни пуха, как говорится, ни пера, а в данном случае – ни укусов, ни царапин. Вечером позвоните мне домой.
Глава №56
Несмотря на неудачи с началом сугубо научной регистрации ленивых и склонных к лени детей, психоневропатолог и учёный М. Г. Азбарагуз не падает духом
Бывает так: хотят человеку помочь, а он, не уразумев именно того, что ему хотят помочь, бежит от этой помощи сломя голову.
Так и случилось с задуманной психоневропатологом Моисеем Григорьевичем Азбарагузом сугубо научной и в достаточной степени добровольной регистрацией ленивых и склонных к лени детей. Невиданный размах разъяснительной работы привёл, как ни странно, к тому, что в городе началось что-то, похожее на маленькую панику. Сначала она охватила престарелых, затем – пожилых, потом – взрослых. Последними не выдержали дети – тоже вроде бы запаниковали.
Шуму, разговоров, споров, слухов было много, а регистрации не было!
Особенно упорно держался слух о том, что зарегистрированных детей посадят в грузовики и куда-то увезут на какую-то дезинфекцию.
Наиболее страшным был слух о том, что зарегистрированные будут учиться без каникул и выходных дней.
Настроение у Моисея Григорьевича было боевое, хотя и несколько растерянное. Сдаваться он не собирался, но вот беда: боевое настроение с каждым днём таяло, и растерянность росла и росла. Честно говоря, он не понимал такого сильного сопротивления регистрации со стороны всех слоев и возрастов населения.
Можно было понять, почему самые заядлые, всем известные лодыри куда-то запропастились, и активисты городского комитета по работе с ленивыми детьми не могли обнаружить хотя бы один след хотя бы одного тунеядца.
Огромная разъяснительная работа шла впустую. Каждый взрослый всеми правдами и неправдами оправдывал своего потомка-лодыря и спасал его от научной регистрации.
В чём дело? Что делать?
Моисей Григорьевич сидел в кресле, устало вытянув ноги, и думал, поникнув головой.
Большие настенные часы настойчиво спрашивали:
– В чём дело? Что делать? В чём дело? Что делать?
Машинально стараясь попасть в такт стука часов, Моисей Григорьевич вслух повторял:
– В чём дело? Что делать? В чём дело? Что делать?
Часы громко и отчётливо посоветовали:
– От-сту-пить! От-сту-пить! От-сту-пить!
– Никогда! Ни за что! Ни в коем случае! – резко встав, сказал самому себе Моисей Григорьевич. – Чему я, собственно, удивляюсь? Что меня не сразу поняли? А почему меня должны понять сразу? Люди привыкли не считать лень большой опасностью. А им надо доказать, что в лени кроется один из опаснейших врагов человечества! И я докажу им это! Честное психонервнопаталогическое!
Скрипнула дверь, и раздался голос старшего санитара Тимофея Игнатьевича:
– Можно мне заявить о самом наболевшем? – Он вошёл в кабинет и, не дожидаясь ответа, заговорил: – Напугали вы людей регистрацией. Даже взрослый тунеядец покоя лишился. Он рассуждает: сегодня я своего ленивого отпрыска на учёт поставлю, а вдруг завтра и меня при всём честном народе притянут?!
– Чушь какая! – сердито воскликнул Моисей Григорьевич. – Нас интересуют только дети! Скрытые резервы лентяйства! Нам просто необходимо установить, сколько, понимаете, сколько у нас в городе ленивых и склонных к лени детей?
– Я извиняюсь изо всех сил, – упрямо сказал старший санитар Тимофей Игнатьевич, – но не могу не выразить мои мысли. Жизнь и людей я хорошо знаю. И заявляю категорично и ответственно: ничего у вас не получится. Где вы найдёте родителя, который добровольно отдаст своего лентяя или лентяйку на всеобщее позорище под названием «научная регистрация»?
– Постойте… постойте… А у вас самого есть дети?
– Четверо. Три сына и дочь.
– Ленивые?
– Просто спасу нет.
– По отношению к ним вы применяете метод физического воздействия?
Старший санитар Тимофей Игнатьевич тяжко вздохнул, потупил глаза и признался с усилием:
– Нет. На своих-то рука не поднимается. И регистрировать жалко. Я ведь не хочу, чтобы они выше старших санитаров не поднялись. В министры или академики хочу вывести. К хорошей жизни приучил, вот они и обленились. Гордые растут, важные. Смотреть приятно, а жить с ними не очень удобно.
– Вот мы с вами всё и выяснили, – удовлетворённо сказал Моисей Григорьевич. – И откуда вы взяли, что министры и академики вырастают из тунеядцев? И чем это старший санитар хуже министра или академика?
– Запутался я…
– Регистрируйте! Людей из них сделаем! Может быть, министров или академиков! Наука протягивает вам руку помощи, не отталкивайте эту руку!
– Ладно. – Старший санитар Тимофей Игнатьевич помрачнел. – Даю согласие на добровольную регистрацию четырёх детей. Видно, другого выхода нет.
Глава №57
Отчаянные попытки фон Гадке сделать человечеству, хе-хе, большую пакость и гибель фон Гадке в верхних слоях атмосферы
Выпрыгнув из окна шпионского ресторана «Руки хох!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Вот что! – решительно сказал полковник Егоров. – Продолжайте выполнять задание. У нас нет иного выхода. Скоро-скоро начнётся осуществление операции «Братцы-тунеядцы». В ней наверняка примут участие шпиончики. И если мы не справимся с одним, вернее, с одной из них, что же будем делать с большим количеством?
– Товарищ полковник, я приму все меры, – заверил лейтенант Васильков. – Обязательно возьму кого-нибудь на помощь.
– Машину! – приказал полковник Егоров в телефон. – Всё, по-моему, правильно. Попав в совершенно незнакомую обстановку, человеческую обстановку, она захочет быть девочкой, а не агенточкой. Ну, желаю успеха. Ни пуха, как говорится, ни пера, а в данном случае – ни укусов, ни царапин. Вечером позвоните мне домой.
Глава №56
Несмотря на неудачи с началом сугубо научной регистрации ленивых и склонных к лени детей, психоневропатолог и учёный М. Г. Азбарагуз не падает духом
Бывает так: хотят человеку помочь, а он, не уразумев именно того, что ему хотят помочь, бежит от этой помощи сломя голову.
Так и случилось с задуманной психоневропатологом Моисеем Григорьевичем Азбарагузом сугубо научной и в достаточной степени добровольной регистрацией ленивых и склонных к лени детей. Невиданный размах разъяснительной работы привёл, как ни странно, к тому, что в городе началось что-то, похожее на маленькую панику. Сначала она охватила престарелых, затем – пожилых, потом – взрослых. Последними не выдержали дети – тоже вроде бы запаниковали.
Шуму, разговоров, споров, слухов было много, а регистрации не было!
Особенно упорно держался слух о том, что зарегистрированных детей посадят в грузовики и куда-то увезут на какую-то дезинфекцию.
Наиболее страшным был слух о том, что зарегистрированные будут учиться без каникул и выходных дней.
Настроение у Моисея Григорьевича было боевое, хотя и несколько растерянное. Сдаваться он не собирался, но вот беда: боевое настроение с каждым днём таяло, и растерянность росла и росла. Честно говоря, он не понимал такого сильного сопротивления регистрации со стороны всех слоев и возрастов населения.
Можно было понять, почему самые заядлые, всем известные лодыри куда-то запропастились, и активисты городского комитета по работе с ленивыми детьми не могли обнаружить хотя бы один след хотя бы одного тунеядца.
Огромная разъяснительная работа шла впустую. Каждый взрослый всеми правдами и неправдами оправдывал своего потомка-лодыря и спасал его от научной регистрации.
В чём дело? Что делать?
Моисей Григорьевич сидел в кресле, устало вытянув ноги, и думал, поникнув головой.
Большие настенные часы настойчиво спрашивали:
– В чём дело? Что делать? В чём дело? Что делать?
Машинально стараясь попасть в такт стука часов, Моисей Григорьевич вслух повторял:
– В чём дело? Что делать? В чём дело? Что делать?
Часы громко и отчётливо посоветовали:
– От-сту-пить! От-сту-пить! От-сту-пить!
– Никогда! Ни за что! Ни в коем случае! – резко встав, сказал самому себе Моисей Григорьевич. – Чему я, собственно, удивляюсь? Что меня не сразу поняли? А почему меня должны понять сразу? Люди привыкли не считать лень большой опасностью. А им надо доказать, что в лени кроется один из опаснейших врагов человечества! И я докажу им это! Честное психонервнопаталогическое!
Скрипнула дверь, и раздался голос старшего санитара Тимофея Игнатьевича:
– Можно мне заявить о самом наболевшем? – Он вошёл в кабинет и, не дожидаясь ответа, заговорил: – Напугали вы людей регистрацией. Даже взрослый тунеядец покоя лишился. Он рассуждает: сегодня я своего ленивого отпрыска на учёт поставлю, а вдруг завтра и меня при всём честном народе притянут?!
– Чушь какая! – сердито воскликнул Моисей Григорьевич. – Нас интересуют только дети! Скрытые резервы лентяйства! Нам просто необходимо установить, сколько, понимаете, сколько у нас в городе ленивых и склонных к лени детей?
– Я извиняюсь изо всех сил, – упрямо сказал старший санитар Тимофей Игнатьевич, – но не могу не выразить мои мысли. Жизнь и людей я хорошо знаю. И заявляю категорично и ответственно: ничего у вас не получится. Где вы найдёте родителя, который добровольно отдаст своего лентяя или лентяйку на всеобщее позорище под названием «научная регистрация»?
– Постойте… постойте… А у вас самого есть дети?
– Четверо. Три сына и дочь.
– Ленивые?
– Просто спасу нет.
– По отношению к ним вы применяете метод физического воздействия?
Старший санитар Тимофей Игнатьевич тяжко вздохнул, потупил глаза и признался с усилием:
– Нет. На своих-то рука не поднимается. И регистрировать жалко. Я ведь не хочу, чтобы они выше старших санитаров не поднялись. В министры или академики хочу вывести. К хорошей жизни приучил, вот они и обленились. Гордые растут, важные. Смотреть приятно, а жить с ними не очень удобно.
– Вот мы с вами всё и выяснили, – удовлетворённо сказал Моисей Григорьевич. – И откуда вы взяли, что министры и академики вырастают из тунеядцев? И чем это старший санитар хуже министра или академика?
– Запутался я…
– Регистрируйте! Людей из них сделаем! Может быть, министров или академиков! Наука протягивает вам руку помощи, не отталкивайте эту руку!
– Ладно. – Старший санитар Тимофей Игнатьевич помрачнел. – Даю согласие на добровольную регистрацию четырёх детей. Видно, другого выхода нет.
Глава №57
Отчаянные попытки фон Гадке сделать человечеству, хе-хе, большую пакость и гибель фон Гадке в верхних слоях атмосферы
Выпрыгнув из окна шпионского ресторана «Руки хох!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84