Дон Уинслоу
Зимняя гонка Фрэнки Машины



Дон Уинслоу
Зимняя гонка Фрэнки Машины

Посвящается Биллу Макэнини:
Учителю, другу, виртуозу в искусстве жизни

1

Трудновато мне живется.
Это первое, что приходит в голову Фрэнку Макьяно, когда в три сорок пять утра его будит трезвонящий будильник и он, скатившись с матраса, встает голыми ногами на холодный деревянный пол.
Так и есть. Трудновато ему живется.
Не надев тапочек, Фрэнк шлепает по деревянному полу, который собственными руками отдраил песком и отлакировал, в направлении душевой кабинки. В ней он задерживается всего на пару минут, а дольше и не нужно: затем-то Фрэнк и стрижет свои седые волосы «под ежик».
– Возни меньше, – говорит он Донне, когда она сетует на его прическу.
За тридцать секунд Фрэнк успевает высушить голову; потом затягивает полотенце на талии, ставшей шире, чем ему хотелось бы, бреется и чистит зубы. Его путь в кухню проходит через гостиную, где он берет пульт, нажимает на кнопку – и во всю мощь звучит: «Che gelida manina». «Какая холодная ручонка» (ит.). Ария Рудольфе из оперы «Богема» Джакомо Пуччини. (Здесь и далее прим. перев.)

Одно из преимуществ одинокой жизни – возможно, единственное преимущество одинокой жизни, думает Фрэнк, – состоит в том, что можно слушать оперу в четыре часа утра, и никто тебе слова не скажет. К тому же дом построен на славу, с толстыми стенами, как было принято в старые добрые времена, поэтому даже на рассвете соседей не беспокоят любимые оперные арии Фрэнка.
Фрэнк покупал абонемент на двоих в оперный театр Сан-Диего, и Донна по доброте своей прикидывалась, будто получает большое удовольствие, сопровождая его туда. Она даже делала вид, что не замечает, как он плачет в конце «Богемы», когда умирает Мими.
Вот и теперь по пути в кухню он поет вместе с Викторией де Лос Анхелес: Виктория де Лос Анхелес (1923–2004) – великая оперная певица, которая прославилась, в частности, исполнением главной партии в опере «Богема» Пуччини



…ma quando vien lo sgelo,
il primo sole mio,
il primo bacio dell'aprile mio!
il primo sole mio!..

Фрэнк любит свою кухню.
Он сам выложил пол классической черно-белой плиткой и с помощью приятеля-столяра сколотил стол и шкафы. В антикварном магазинчике Маленькой Италии ему посчастливилось найти колоду для рубки мяса. Когда он купил ее, она ни на что не годилась – высохла и начала трескаться, – и ему потребовалось несколько месяцев, чтобы привести ее в первоначальное состояние. Однако он любит ее за трещины, за старые щербинки и шрамы – «знаки отличия», как он их называет, оставшиеся после многих-многих лет верной службы.
– Послушай, люди пользовались ею, – отвечал он на вопрос Донны, почему бы не купить новую, которая ему вполне по карману. – Подойди поближе и понюхай, вот здесь крошили чеснок.
– Итальянские мужчины и их матери, – заметила Донна.
– Моя мать замечательно готовила, – отвечал Фрэнк, – но настоящим поваром был мой старик. Он-то меня и научил.
И еще как научил, подумала Донна. Что бы ни говорили о Фрэнке Макьяно – а он может быть настоящей занозой в заднице, – но готовить он умеет. И еще он знает, как надо обходиться с женщиной. Эти два достоинства, наверное, между собой связаны. Так или иначе, но эту мысль Донне внушил Фрэнк.
– Заниматься любовью все равно что готовить хороший соус, – сказал он как-то в постели, отдыхая от ласк.
– Фрэнк, умолкни, пока не поздно, – ответила она.
Но он не умолк.
– Надо выделить время, взять роено столько нужных компонентов, сколько требуется, посмаковать каждый, а потом медленно нагревать до кипения.
Особый шарм Фрэнка Макьяно, размышляла, лежа с ним рядом, Донна, заключается в том, что он сравнивает твое тело с соусом болоньезе и ты при этом не спихиваешь его с кровати. Вероятно, потому, что его очень волнует и то и другое. Она сидела в его автомобиле, когда он гонял туда-сюда по городу и в пяти разных магазинах покупал необходимые ингредиенты для одного-единственного блюда. («У „Кристафаро“, Донна, колбаса лучше ».) Точно так же он внимателен к деталям и в спальне, отчего умеет, скажем так, довести соус до кипения.
Вот и этим утром он берет кофейные зерна «Кона» из банки с притертой крышкой и ложкой перекладывает их в маленькую сушилку, купленную по одному из специальных поварских каталогов, которые ему присылают по электронной почте.
Донна вечно несет какую-то чушь про кофе.
– Купи автоматическую сушилку с таймером, – говорит она. – Тогда кофе будет готов, пока ты принимаешь душ, и ты даже сможешь поспать несколько лишних минут.
– Вкус не тот.
– Трудновато тебе живется, – заметила Донна.
Что сказать на это? – задумывается Фрэнк. Так оно и есть .
– Ты слышала выражение – «качество жизни»? – спрашивает он.
– Слышала, – отвечает Донна. – Обычно его употребляют, когда речь идет о состоянии неизлечимо больных людей.
– Так вот для меня это вопрос качества жизни.
Правильно, думает он утром, с наслаждением вдыхая аромат свежеподжаренных кофейных зерен и ставя на огонь воду. Качество жизни состоит из мелочей – подбирать их надо хорошо и правильно. Фрэнк снимает маленькую сковородку с крючка над колодой мясника и ставит ее на плиту. Кладет на сковородку тонкий кусочек масла и, когда оно начинает шипеть, разбивает в сковородку яйцо, а пока оно поджаривается, режет пополам рогалик с луком. Потом аккуратно вынимает яичницу пластиковой лопаткой ( исключительно пластиковой – металл может поцарапать дно, о чем Донна вечно забывает, и потому ей запрещено готовить в cucina Фрэнка), кладет ее на одну половинку рогалика, сверху кладет другую половинку и заворачивает сэндвич в льняную салфетку, чтобы он не остыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14