— Если встречу вашего мужа, передам ему, что у вас все в порядке. — Мак-Клауд галантно прикоснулся к шляпе. — До встречи, мэм.Эви постояла возле хижины, пока дилижанс не скрылся за поворотом, затем повернулась к детям.— Ну, пошли, ребята, — позвала она. — У нас много работы.Вся семья была возбуждена неожиданным визитом. Лабан преисполнился гордости в связи со своей новой должностью. Он будет главным конюхом, по крайней мере пока не вернется папа, но и потом он его уговорит, чтобы ему оставили эту обязанность — под папиным присмотром, конечно.На закате Эви ушла подальше от хижины и постояла на краю дороги одна, подставив лицо легкому ветерку. Ее поглотила тишина. Она не уставала восхищаться здешними восходами и закатами, их мягкими красками, переливами цветов на холмах, шорохом ветра в траве. Небо и степь были здесь бесконечны; Эви подумала, что до приезда сюда она не ведала, что такое простор. А по запаху неправдоподобно чистого воздуха, свежего и прохладного, который в тихие вечера хотелось пить как воду из родника, угадывалось направление ветра: он мог нести аромат кедра и сосны, или цветущего шалфея, или креозотовых кустов с песчаных пустошей после дождя.Она взглянула под ноги, на следы от колес проехавшего дилижанса — первые следы на этой дороге после отъезда Джейкоба. И вдруг ее охватил ужас. Поверх следов дилижанса она увидела отпечатки неподкованных копыт… Индейцы!Но когда же они проехали? Как она их не заметила?Наверное, это случилось во время ужина, когда они сидели за столом. Дилижанс отправился в путь вскоре после полудня, а она с детьми продолжала работу в доме и во дворе. Лабан задавал корм животным… Да, индейцы проехали, пока они ужинали.Эви прошла немного по следу. Похоже, всадники — их было двое, — увидев хижину, остановились и, развернув коней, прислушивались к разговору.После ужина не прошло и часа. Эви резко повернулась и, подобрав юбку, поспешила к дому. Они могут и сейчас стоять под кедрами, наблюдая за ней. Она почти бежала.В дверях столкнулась с Лабаном, который вытряхивал сено из своей одежды. Руфь читала газету, оставленную недавними посетителями.— Что случилось, мама? — воскликнул Лабан, заметив ее тревогу.Она поколебалась одно мгновение, но сказать было надо.— Индейцы, Лабан. Там, на дороге, их следы. Они, должно быть, проехали мимо, пока мы ужинали. Надо соблюдать крайнюю осторожность.В ту ночь она оставила приоткрытым окно, выходившее на загон, и положила рядом с собой дробовик, предполагая, что скорее всего индейцы явятся за лошадьми. Всю ночь до самого утра она напряженно прислушивалась к звукам степи, но ничего, кроме привычного надрывного воя койотов, не уловила.
В ожидании следующего дилижанса Эви тщательно разровняла и утрамбовала земляной пол, а затем нарисовала на нем цветной узор. Еще раз оглядела пестрый «ковер» — так делала ее бабушка давным-давно, на ферме в Огайо. Потом поставила воду на огонь и приготовила обед.Грохот колес по камням и стук копыт они услышали задолго до появления дилижанса.Возницей снова оказался Чарли Мак-Клауд, но с дробовиком сидел длинный, сутулый мужчина с грубыми чертами лица и жестким ртом. На скуле у него виднелась ссадина, а под глазом синяк.— Это Кайова Стейплз, — представил Чарли. — Похоже, он налетел на что-то в темноте.Стейплз метнул на него яростный взгляд.— Я сцепился с одним вшивым бродягой, — зло процедил сквозь зубы Кайова. — Но недооценил его. В следующую нашу встречу одними кулаками мы не обойдемся.— Да брось ты, приятель, — усмехнулся Чарли. — Ты сам виноват. Есть люди, которых нельзя безнаказанно задевать, а ты его задел, и даже слишком сильно. Раскинь мозгами, и ты поймешь, что его трудно винить.— Я не стану его винить, — отрезал Стейплз. — Я его просто убью.Дилижанс вез всего одного пассажира, представительного мужчину в черном котелке и костюме. Он неуклюже слез с повозки, потянулся и направился к дому.— Мой тебе совет, Кайова, — оставь этого парня в покое, — очень серьезно сказал Чарли Мак-Клауд. — Я знаю таких людей. Они не ищут неприятностей, потому что повидали их в избытке, прошли огонь и воду, в одиночку охотились на бизонов, жили среди краснокожих и даже среди преступников. Для них все это — как для нас с тобой запрячь упряжку: обычная работа. Лучше держаться от таких подальше, если тебе дорога твоя шкура… и твоя репутация.Мак-Клауд и Кайова вдвоем распаковали привезенные припасы и сложили их в сторонке на полу. Накрыв на стол, Эви пригласила:— Прошу заморить червячка!— Лихо это у вас получается насчет заморить червячка, — высказался Чарли, допивая ароматный кофе. — Не будь я женат, миссис Тил, я как пить дать пришел бы к вам свататься.Эви вспыхнула.— Благодарю вас, мистер Мак-Клауд. Мне всегда нравилось смотреть, как мужчина отдает должное еде.Кайова взглянул на нее.— Краснокожие не появлялись?— Мы видели следы двух всадников, — ответил Лабан, — сразу как вы тогда уехали.— Они выслеживали нас, — решил охранник. — Вам нельзя терять бдительности, мэм. Побеспокойтесь обо всем заранее. Очень может быть, что в этом ваше спасение.Когда они уехали, Эви и Руфь убрали привезенные запасы, а Лабан снова принялся за строительство навеса. Навес получился не слишком красивый и вряд ли мог служить защитой от чего-либо, кроме ветра, но Эви, наблюдая издалека за мальчиком, не могла не отметить, что он работал уверенно и не без мастерства. Очевидно, видел, как это делал его отец или кто-то другой, а может, помогал в подобных работах.С тех пор как уехал отец, Лабан вставал все раньше и трудился все больше, а с сестренкой возился все реже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41