Если начнется стрельба, то без сомнения кто-то погибнет.— Брось револьверы, — сказал он, — и тогда девчонке мы ничего не сделаем.— Нет! — Голос Марии Кристины прозвучал как удар хлыста. — Не делай этого! Они убьют тебя! Если бросишь оружие, я буду стрелять!Бен Хиндеман сидел на лошади неподвижно под проливным дождем. Впервые в жизни он попал в такую ситуацию.Мария Кристина будет стрелять, и у нее есть ружье. Они могли убить ее, но Бен Хиндеман не выносил, когда убивают женщин. Только не это.Он перевел взгляд с женщины на мужчину — худого, совершенно не боящегося поражения человека с изможденным и небритым лицом. Его прижали к стене… но он готов к борьбе.А женщина теперь стояла во весь рост, ноги расставлены, тело приготовилось к броску, большие и прекрасные глаза, таили в себе смертельную опасность.С каким-то сожалением Бен подумал, что здесь погибнут мужчины и женщина. Подумал о том, что больше никогда не сможет взглянуть никакому мужчине в лицо без стыда, если она будет убита. Он посмотрел на Джордана, и целую минуту они смотрели друг другу в глаза, и Хиндеман знал, что другого пути нет.Он никогда не слышал пустых легенд о его храбрости. Ему было необязательно доказывать это, и если он умрет здесь сейчас, это ничего не докажет.Он все это себе представлял не так. Настигнуть, схватить и убить в перестрелке. Здесь совсем другое дело.Но все завершится здесь, и Бен Хиндеман знал, как отступить.— Не возражаешь, если мы войдем? — мягко спросил он.Целую минуту не было произнесено ни одного слова, а затем Якоб Лантц тронул своего коня. Он ехал медленно, но он уходил. Он видел нечто, что не замечали остальные. Он уезжал с линии огня. Он пообещал себе, что не будет в этом участвовать.— Нет, о Боже!В наступившей утренней тишине голос Морта Бэйлесса прозвучал особенно громко. Он схватился за револьвер.В отличие от остальных, у него одного не было в руке ружья, и он решил использовать это. Он понял по вопросу Бена Хиндемана, что тот уступает, и решил действовать.Трэйс Джордан видел все это ясно и отчетливо. Черные фигуры людей четко выделялись на фоне однотонного серого утреннего неба, дождь все лил, лошади потемнели от дождя, земля казалась металлически-серого цвета и блестела. В одно мгновение он ухватил суть момента, тот самый миг, когда Морт Бэйлесс решился на убийство и тем самым перешел через тот край, которого они пытались избежать.Морт был быстр. Он схватился за рукоятку револьвера и за край макинтоша. Но в любом случае, он не успел. Пуля пронзила его тело, и, когда он соскальзывал с седла и лошадь прыгнула, вторая пуля проделала маленькую голубую дырочку в его черепе.В следующую секунду, после возгласа Морта, Джордану показалось, что Хиндеман застонал, и Джордан ощутил что-то похожее на симпатию к человеку, который оказался в такой компании.Мгновение — и все закончилось, мгновение яростной стрельбы прошло. Морт, свалившись с лошади, упал прямо в лужу. Человек рядом с ним потерял равновесие, в момент был выведен из игры.Трэйс Джордан выстрелил в Морта Бэйлесса, тут же бросился в сторону и выстрелил в Бена Хиндемана, зная, что это самый сильный и самый опасный человек. Хиндеман получил пулю и повис в седле, его револьвер упал на землю.Неожиданно Джордан услышал грохот выстрела винчестера 73-го калибра. Он почувствовал, как пуля застряла у него где-то в плече, и изготовился для второго выстрела в Хиндемана. Человек, потерявший равновесие, лежал неподвижно. Джордан вновь выстрелил и бросился в противоположную сторону от девушки, отвлекая от нее огонь. Она выстрелила, и пуля попала прямо в Хиндемана, а затем Трэйс выстрелил в него еще раз.Еще один пришпорил коня, развернул его и прицелился. Джордан и Мария Кристина выстрелили одновременно, и он поднял руки.Лошадь бросилась в сторону, всаднику удалось усидеть лишь шесть или семь прыжков, а затем он слетел, широко расставив руки и ноги, и со всего размаху плюхнулся в воду, как небрежно брошенная кукла. Он лежал, растянувшись во всю длину, мокрый и мертвый.Все началось очень быстро, также быстро все и завершилось. Мгновение сумасшедшей перестрелки, грохота выстрелов прошло, и наступила тишина, лишь дождь продолжал идти.Джордан медленно поднялся. В руках он держал оба револьвера, все еще сомневаясь, что выжил. Один револьвер он сунул в кобуру, второй перезарядил. Один барабан полностью опустел, во втором было лишь две пули. Но он помнил лишь три, четыре выстрела.Мария Кристина вышла из-за скалы, за которой стояла на коленях, частично укрытая валунами и кустами.— Ты ранен? — спросила она.— Царапина.Минуту или две Трэйс простоял, всматриваясь в завесу дождя. Якоб Лантц был где-то поблизости, хотя и отъехал еще до того, как началась стрельба. А у него репутация человека, который хорошо управляется с ружьем.Трэйс Джордан пошел в дождь. Лантца нигде не было видно.Морт Бэйлесс смотрел на набухшие дождем облака, его глаза были широко раскрыты, несмотря на дождь. Кровь окрасила лужу, в которой он лежал. Рубашка распахнулась, обнажая худое тело, зло ушло из него, ушло вместе с жизнью.Бен Хиндеман лежал тут же, но он не умер.В него выстрелили трижды, один выстрел был из ружья. Он сделал слабую, бесполезную попытку дотянуться до своего упавшего револьвера, а затем успокоился, глядя на Джордана.— Плохо?Трэйс смотрел на него. Одна пуля вошла Бену в левый бок, но рана не смертельная. Вторая попала в грудь, но достаточно высоко, так что легкое не было задето. Третья прошила бедро.— Ты ранен, — сказал Джордан. — Может быть осложнение.— У меня есть жена, — произнес Хиндеман. — Хорошая женщина. Мужчина должен думать о таких вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38