Стимулятор рассасывался во рту – через слизистую ротовой полости он быстрее поступал в кровь. На вкус – нечто вяжущее, вроде чифиря.
Противник, находившийся в засаде, похоже, счел себя недостаточно многочисленным для немедленного агрессивного преследования и какое-то время перегруппировывался. Надо было прорываться в горы, там другой расклад – кто выше, тот и король. Лес понемногу редел, грунт стал более каменистым. Вырвавшись из засады, сменили направление, чтобы не влезть в потенциально возможный следующий эшелон засады. Повернули прямо к ближайшему отрогу горной системы – надо было торопиться и проскочить до того, как их обложат наглухо. Торкнул стимулятор – обострились чувства и рефлексы, возросла выносливость. Мучительные ранее усилия давались легко, ощущалась легкая эйфория, сходная с алкогольной, Сплин чувствовал, что смотрит про себя кино, где он безмерно крут и неуязвим.
Сверху возник хлопающий гул вертолетного мотора. Военно-транспортная машина классической компоновки с мотором на крыше и стабилизирующим хвостовым винтом сделала атакующий заход и обрушила на остатки взвода огонь бортовых пулеметов и личного оружия десантников через открытые двери и иллюминаторы. Сплин, припав на колено посреди пулеметных очередей, сопровождая траекторию движения противника, открыл беглый огонь одиночными – так меньше заносило ствол. Восхитительно: они промахиваются, а он попадает. Да иначе и быть не может, ведь он же неуязвим. Быстрая череда фонтанчиков земли перечеркнула бойца, ведущего огонь по вертолету с открытой позиции впереди. Моррис опрокинулся навзничь с развороченной грудной клеткой – очередь пулемета схемы Гатлинга прошила скорлупу бронежилета как фанеру. Черт, со своими поварскими навыками он мог бы легко устроиться где угодно, хоть в армии, хоть на гражданке, и какая только нелегкая его в отряд занесла – теперь вот…
Сплин укрылся на полкорпуса за стволом ближайшего крупного дерева, поставил дисковый магазин с бронебойно-зажигательными и сменил режим стрельбы, к черту одиночные – это не вставляет, выбрал момент, когда вертолет развернется на второй заход и покажется в видимом среди крон участке неба, после чего открыл непрерывный огонь. Рядом вздрагивала от близких попаданий земля, крошилось щепками дерево, он ничего этого не замечал, впившись взглядом в невидимое за светофильтром шлема лицо бортового стрелка вертолета, чей пулемет обратил к нему продолговатый оранжевый язык густого дульного пламени, пытаясь слизнуть очередную жертву в своей механической жадности. Приблизившийся вертолет грохотал, как адская колесница, Сплин рычал от восторга, высаживая магазин сплошной очередью, ощущая со стрелком какое-то противоестественное единение: они доверили друг другу самое дорогое – свою смерть. Человек, которому нечего терять – свободен. Свободный – непобедим, хотя и смертен. Раньше принятию этой мысли мешали усталость и боль, но теперь они отступили, а душа, наоборот, обрела волю – «идя долиной смертной тени, не убоюсь зла, ибо похуй мне все ныне!» Сплин чувствовал себя словно на гребне огромной волны, зная, что вот-вот неизбежно сверзится в бурлящую темную бездну, но сейчас, в этот самый миг, он был на вершине мира, мать его так до основания.
Трассы пуль с термоупроченным сердечником продолжали возноситься в небо, чтобы сделать из команды загонщиков и их транспортного средства чертову перечницу. Зажигательное наполнение пуль при попадании их в корпус вертолета порождало короткие вспышки. Убитый бортовой стрелок, нелепо всплеснув руками, ввалился назад, крутанулся и остановился шестиствольный блок его пулемета. Диск автомата опустел за семь секунд. Вертолет вдруг начал вращаться в плоскости несущего винта, попытался было набрать высоту, но вскоре окончательно потерял управляемость и по нисходящей спирали рухнул где-то неподалеку впереди по курсу. Зря они так низко опустились, желая сократить себе работу, предварительно проредив преследуемых из бортового оружия. Сплин едва не заорал, как неандерталец, заваливший мамонта, что сбил-таки сукина сына, но его критическое восприятие реальности не настолько ослабло, чтобы не понимать, что кроме него палил весь взвод.
Второй вертолет пролетел над ними, не задерживаясь, в сторону места засады. По-видимому, забрать своих раненых, доставить подкрепление и боеприпасы. Сесть там было негде, так что спускаться будут по тросам, а раненых поднимать лебедкой. Это займет какое-то время. Взвод продолжил движение, и, вскоре достигнув места крушения, окружил сбитый вертолет. Немного пахло горелым двигателем, из которого струился дымок, но внешние признаки пожара отсутствовали. Хвостовая балка надломилась, лопасти несущего винта погнулись, мотор частично провалился внутрь издырявленного фюзеляжа и раздавил в лепешку тех, кто был ближе к деформированной кабине с расколотым плексигласом. На стенках кабины изнутри красовались потеки крови, пилоты были убиты или переломались при ударе о землю. Среди тех, кто сидел ближе к хвосту кто-то шевелился.
– Замри, падла, не то пришью на хуй! – рявкнул на всякий случай Доплер, с оружием на изготовку заглядывая внутрь.
Угрозы были излишни, выжившие после перестрелки и жесткой посадки были дезориентированы или даже в шоке. Доплер выбрал самого целого на вид, из тех, у кого прощупывался пульс, выволок его наружу, приказал двоим бойцам обыскать вертолет, остальным рассредоточиться вокруг и наблюдать за подступами, а счастливцу вколол «бодряка», чтобы привести в чувство и душевно пообщаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112