И тогда, как бы в назидание, она поведала ему о том, какими словами ее отец отчитал своего компаньона, посмевшего позабавить его скабрезным анекдотом в ее присутствии. Рассказывала она это нарочито громким голосом, на чистейшем кокни и при этом непозволительно громко хохотала. После этого сэр Альберт старался держаться от нее на возможно большем расстоянии, но она продолжала отпугивать всех своим акцентом и громким смехом. Сэр Альберт был не единственным в этом светском обществе джентльменом, пытавшимся позволить себе вольности по отношению к ней.
Сейчас сэр Альберт поздоровался с ней так, как сделал это в день ее свадьбы, – изысканно вежливо и пряча глаза. Он с облегчением повернулся к графу и тут был более искренним, здороваясь с другом. Элинор пожалела, что сэр Альберт не нашел предлога, чтобы не приехать. Но он был другом ее мужа, и она сделает все, чтобы никто не заметил, сколь неприятно ей его присутствие. Разумеется, она постарается. Элинор упрямо подняла подбородок.
Дядюшка Сэм Трэнсом, старший брат отца, прибыл вместе с тетей Айрин, кузеном Томом, его женой Бесси и двумя детьми, Дэйви и Дженни. Каждый раз, когда она встречалась с дядей Сэмом, ей казалось, что он стал еще выше и толще, а румянец на его лице еще ярче. Элинор приветствовала их появление искренними возгласами радости. Они поднялись по ступеням крыльца, вошли в дом, а затем проследовали в холл. Здесь дядя наконец смог заключить ее в свои объятия и стиснул так крепко, что ей показалось, будто ни глотка воздуха не осталось в ее сжатых легких.
– Элли! – гудел он басом. – Хороша, как картинка, и элегантна, как леди. Но ты теперь и вправду леди. Я должен говорить тебе «миледи» и не иначе и делать реверансы. Эй, Айрин, я что-то не так сказал? Что же? Говори. А-а, «кланяться», не так ли? Я буду кланяться тебе, Элли. Мне жаль, что ты потеряла отца, девочка. Не представляешь, как жаль. Джо был хорошим человеком и самым удачливым из нас. У него была щедрая душа, Элли. Да, щедрая. Мне очень не хватает его. – Он снова стиснул Элли своими ручищами.
Дядина семья не была в трауре, с облегчением заметила Элинор, когда наконец объятия дяди ослабели и она смогла сделать вдох, уловив исходивший от него знакомый запах хорошей кожи и дорогого табака. Ее родственники исполнили ее просьбу и пожелание отца.
Наконец Элинор освободилась из дядиных объятий и повернула свое раскрасневшееся лицо к мужу. Что он сейчас думает? Она стала представлять ему родственников:
– Это мой дядя Сэмюэль. Он мясник, милорд, – добавила она, вскинув подбородок. – Один из самых преуспевающих мясников в Бристоле.
– Что верно, то верно, мой мальчик, – скромно подтвердил дядя Сэм и, сжав руку графа в своей огромной ладони, энергично тряхнул ее. – И разумеется, милорд, не так ли? – Он лукаво подмигнул. – Но не так уж обязательно, если мы одни и накоротке, мой мальчик, а?
Элинор с трудом подавила неуместный смех и подумала: кто бы посмел в последнее время так обратиться к графу и назвать его мальчиком? Граф вежливо перекинулся словами с тетей Айрин и с Бесси, что-то сказал детям и наконец обратился к миссис Тернер, няньке, в срочном порядке нанятой в деревне.
Вскоре один за другим стали прибывать и все остальные. Немалое время дня ушло на приветствия, знакомство, пожатие рук и распределение под руководством экономки по комнатам. Наконец все спустились в нижнюю гостиную на чай.
Почтенный мистер Тимоти Бедкомб оказался худощавым и серьезным молодым человеком, которого ничуть не обескуражило или смутило то, что он очутился в холле одновременно с только что прибывшими Беном Трэнсомом и тетей Юнис, а также с их дочерью Речел. Дядя Бен был столь же огромен и громогласен, как дядя Сэм, хотя всегда жаловался, что ему и повернуться негде, если рядом находится тетя Юнис. Он был смотрителем почтовой станции и владельцем гостиницы при въезде в Бристоль. Дела его шли неплохо.
Он обнял Элинор, так же крепко, до хруста костей, стиснул ее и прошептал на ушко слова соболезнования в связи со смертью отца. Тетушка Юнис расцеловала ее, а Речел сочувственно сжала ей руку.
– Папа так плакал, узнав о смерти дяди, – шепнула она Элинор. – И мы с мамой тоже. Дядя Джо был моим любимым дядей, хотя я люблю и дядю Сэма. Бедняжка Элли. Но ты удачно вышла замуж.
Элинор тоже ответила ей пожатием руки. У нее не было возможности дольше пообщаться со своей любимой кузиной.
Почти в одно и то же время приехали лорд Чарльз Райт и сестры отца, тетя Берил Уикс и тетя Рут Трэнсом, а с ними кузины Мюриель и Мейбл Уикс. Тетушка Рут, переполненная сознанием того, что она гостья графа, приняла лорда Чарльза за хозяина дома, и понадобилось много шумных восклицаний, каждое из которых было эмоциональнее и тоном выше предыдущих, чтобы выправить положение, пока наконец тетя Рут поняла, кто настоящий граф Шаллоден и муж ее дорогой племянницы Элли. Затем она поплакала в объятиях Элинор, вспоминая лучшего брата на свете.
– И должна сказать, дорогая Элли, лучшего отца тоже, – добавила она и успокоилась..
Тетушка Берил сердито объяснила всем, что тетя Рут довела себя утром до сердцебиения оттого, что едет в Гресвелл-Парк, как будто они с ней не обедали в обществе самого лорда Шарпса и покойный мистер Уикс не был одним из уважаемых арендаторов в округе. Всего этого тетя Берил просто не могла понять.
Элинор то и дело бросала взгляды на мужа и, держа высоко голову, была готова к его надменным взглядам. Но ничего, кроме исключительной вежливости, его лицо не выражало.
Затем, позднее, прибыли тетушка Катерина Галлис, сестра матери Элинор, и дядя Гарри с кузенами Джорджем и Гарвеем и кузинами Сьюзан и Джейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68