Понятное дело, в первую очередь состояние здоровья чтоб на все сто было. Остальное – приложится. А в Яме реальный шанс собственными пальцами урвать Чудо Животворящее самое настоящее. Сколько оно сейчас на чёрном рынке тянет, знаете?
– Знаем. Самый могучий из ныне известных природный энергайзер. Эликсир Жизни. Не в переносном, а в прямом смысле.
– А то! Самый-самый что ни на есть… И главное, доступ к жиле открытый. Приходи и бери. эМКаБэ вовремя прибрала котлованчик к рукам, а то пару циклов назад, в самом начале хап-лихорадки, всякие группировки и корпорации делали попытки овладеть недвижимостью. Заграбастали бы уроды, да монополизировали… Цена ещё выше была бы. Хотя это проблемы тех, кто вообще купить способный. А у кого нету достаточной мошны, тот копит на билет. Хочешь оклематься от болячки страшной, или жену там, детишек болезных вылечить, милости просим, прилетай и ройся в грязи. Вот и образовался здесь за считанные месяцы Вселенский Перекрёсток, блин, самый натуральный. Все твари в гости к нам… Любопытно, кстати, почему мир так устроен, что для обретения чего-нибудь истинного – обязательно в грязюку нужно с головой влезть?.. Хоть в прямом, хоть в переносном смыслах… И по-другому не бывает. И Яма вон, будто специально, именно ТАКАЯ… Ну, в общем, вскорости и выяснилось ясней ясного, что один человек может осчастливиться только один раз. Если вообще удача улыбнётся, то единожды. Никогда дважды… Это вариантов два. Или парься безуспешно до скончания века своего недолгого, или хапай комок удачи и тут же драпай. Не то начнёшь экстренно чахнуть, вместо того, чтобы не менее споро выздоравливать. Успел удрать – живи не нарадуйся, долго и счастливо. Себя вылечи, жену-детишек осчастливь, ещё и для продажи останется, хватит на хлеб с икрой, шампанское и особнячок семиэтажный… Умные ребята рулят в КоммБезе. Иксатые могли бы для внутренних нужд употреблять Яму, ан нет. Понимают, что мало кому капризная госпожа Удача улыбается в этой дырке от задницы земли, а весь личный состав организации копаться в жопной слизи не пригонишь. Тем более что большая часть старателей подыхает в Яме и растворяется в ней же, так ни черта и не нащупав в жирной мякоти, но не в силах убраться подобру-поздорову с пустыми руками, щупальцами, когтями. Какой же наркоман слезет с кучи дармового наркотика?.. От дерьма земли начинаешь кайфовать уже на вторые-третьи сутки пребывания, если за Кромку выползешь поспать и пожрать, абстиненция ломать начинает уже часов через десять… Только тот, кому удалось расстараться и нащупать в вонючей мягкой жиже камешек хапнесный, – в момент нахождения от наркозависимости освобождается, и может спрыгнуть, с поводка сорваться. Ежели, хапнув, вовремя отвалит подальше, конечно. Видал я одну такую, нерасторопную, которая хапнула, но не смогла скрыть радости по поводу, и у неё сосед добычу отобрал, бабу мордой в жижу воткнул, а сам драпанул. Она захлебнулась, ясное дело, и пока прокашливалась, пока то да сё… так и не успела выкарабкаться наверх. Лучше б она и не хапала. Во что за считанные часы превратилась, словами и не опишешь. Даже я не сумею.
– Представляю зрелище! Даже если ты, понимаешь, не можешь описать. Впечатляет.
– Не то слово… Ну так вот, передохнул я как-то, напился воды, покемарил и перекусил, наверху, за Кромкой в одной из барачных хибар, которые настроили там в округе предприимчивые ребята, которые сами ни в жисть в Яму не полезут, да навострился обратно в дырку за счастьем ползти. Притащился на край, сел, ноги уже опустил, ближайший узел верёвочной оплётки ступнёй нащупал… И будто меня что-то придержало, невидимая рука за шкирку прихватила. И в глазах чуток прояснилось. Сижу я на самой Кромке, пялюсь. И отчётливо зрю, значит, всю эту жуть страхолюдную. Ямина в земле громадная, в сечении примерно полусферическая, стенки и дно покрыты вонючей склизкой бодягой грязно-жёлтого цвета, которая живому позволяет себя месить как хошь, а мёртвое, будто почуяв, что душа отлетела и мясо бесхозное, – в момент впитывает без остатка. И покрыто говнище это шевелящимся драным ковром голых человеческих тел. Самых разнообразных, от гуманоидов и хоть где-то как-то на нас похожих энтолоидов – до каких-нибудь кустообразных юролейников, которых, пока они не движутся и не говорят, вообще фиг за человека примешь. И вся эта честн?я компания позасовывала ручонки, веточки, щупальцы, лапы и прочие конечности в глубь месива. Ищут, ищут, ищут. ЩУПАЮТ, значит. Ковыряются. И каждая ж тварь надеется, что вот, вот, вот, на миллиметр левее, или правее, или выше-ниже… бац, и коснётся чего-то твёрденького! А твёрдое там, во глубине говняных руд, в полной заднице земли, может быть только… ага, он самый, хапнес вожделенный, чтоб ему… Всё прочее растворяется бесследно. Врубаетесь?!
– Воистину так. Даже алмазы и лианго, понимаешь. Только живое эта консистенция не трогает…
– Во-во. Апокалипсическая картинка, доложу я вам. Если на неё трезво глянуть. Тогда я впервые и подумал, что вот же он, ад земной. Никакого небесного не надо. Страшнее чем здесь, в этой геенне, уж нигде мне не будет. Живой вроде, а хуже мёртвого. Мёртвые хоть не потеют, а из меня Ямина и жарища уж почти всю влагу высосали, половина веса осталась, а я и так не толстый был, когда прилетел. Когда тебя целый год атипичная эцидома гложет, фиг разжиреешь… Тут он и говорит мне, мол, братишка слав, не тормози, выбирай, туда или обратно, тяжелей всего, когда вот так на границе торчишь, на перепутье, раздираемый сомнениями…
– Кто говорит?
– Так этот же. Большой белый блондинистый парень с одной из ваших картинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22