– Труповозку? Это еще что за фигня? Трупозахоронку знаю. Когда прикончат кого и ментальный сигнал оборвется, администраторы регистрируют смерть и кидают робота, хоронить по всем правилам…
– А-а, да, ты ж не так давно сел… Не-е, именно трупо-возку. Есть у них такая. Случаются племена и веры, по религиозным канонам которых захоронения производятся только В открытом космосе. Чем ближе к богам, тем лучше, в общем. – Жесткая запрокинула голову и пристально всмотрелась в рассветные небеса, нависшие над планетарным концлагерем; будто пыталась сквозь многослойное покрывало атмосферы рассмотреть лагерные орбитальные подразделения: сетью накрывающие весь Харрб автоматические спутники слежения и базы поставок, обитаемую станцию с немногочисленными живыми единицами администрации, и причальный комплекс для грузовиков и “зэковозов”. А может, она искала ответного взгляда вышеупомянутых богов?.. Не дождалась, опустила голову и угрюмо добавила: – Наши гуманные тюремщики соблюдают все тонкости похоронных обрядов различных верований. Чего и следовало ожидать от при-дурочных рас, которые поотменяли смертные приговоры и теперь содержат суперзоны, выделяя целые планеты и вбухивая немереные деньги честных налогоплательщиков.
– Тупые иные мозги! – выругался мужчина, сворачивая крышку бутылке с соком. – Хоть бы имена на капсулах писали, ч-черт, или номера! Чтоб паек попадал точно по адресу, контактной осязательной опознавалкой и “противоугонным” электрошоком снабдить не забыли, а вот…
– Уймись, Тим. Не так уж часто ЗэКа сбиваются в пары или группы. Это скорее исключение, чем правило. Лагерь новый, места для десятка миллионов людишек – завались… А что, ты еще помнишь номер свой? Я его из головы выбросила, как только меня посадили. На кой ляд нужно таскать в голове семизначную цифирь скинутому человеку, засаженному на пожизненное…
– У меня девятизначный, – глотнув полбутылки, сообщил мужчина. – Уже. Один-пять-два-четыре-семь-три-три-восемь-два.
Женщина резко повернулась к нему лицом. После долгой паузы тихо-тихо проговорила:
– Значит, счет уже перевалил за сотню миллионов. Пяток циклов всего… Такими темпами скоро нас станет так много, что свободной территории не останется, и начнется передел мира.
– Маркграф умный, – сказал Тим. – Он уже сейчас, заранее создает правильный имидж, ч-черт. Он еще станет императором каким-нибудь. Рано или поздно.
– А то я не понимаю? Потому я с ним. Знаешь, какой у него номер? Трехзначный! Может, где-то и выжил кто-нибудь из первых тысяч, посаженных восемнадцать циклов назад. Но лично я никого из них не встречала. За все пять циклов, что я здесь. В этих широтах еще сносно, уровень враждебности аборигенной среды не зашкаливает, а вот южнее настоящий ад. Меня посадочный модуль на экваторе оставил, уж я-то знаю! И севернее, говорят, не лучше. Оттуда мало кто сюда выбрался. Слыхал выражение: “Истинный гуманизм – это когда сразу к стенке и сгусток плазмы в лоб”? Маркграф как-то рассказывал, что первой это сказанула циклов семнадцать назад одна девчонка из “четырехзначных”. Когда ее приговорили и скинули, ей было восемнадцать. Когда она вырывалась из Заполярья, превратилась в столетнюю старуху.
– Ч-черт, пожизненное в восемнадцать?
– Ага. За супружескую измену. В ее родном мирке для женщин это страшнейшее преступление. Хуже преднамеренного убийства первой степени,
– Во дают люди!
– Она была не человек, В смысле, не наша. То ли с Завигг Рулла, то ли с Далжа. Маркграф не уточнял.
– Ч-черт, черномазых далжиан нам еще тут не хватает!
– Ты лучше радуйся, что природные условия Харрба годятся только близкородственным нам биовидам. Не хватало нам еще за землю сражаться с какими-нибудь сороконожками! А прикинь перспективочку: миллиард-другой крысоидных шиарейцев накидают вдруг? Вполне могут. Вот тогда-то и начнется настоящее веселье…
– И до самой смерти никуда не денешься, ч-черт, да и после тоже… ох-хо-хо, – сокрушенно вздохнул Тим.
– После смерти – денешься. Хоть кто-то вырывается на свободу.
– Чего еще ожидать от иных! Когда безмозглые инопланетяшки пользуются нашими идеями, они доводят их до абсурда…
– Ладно, напарник. Закругляемся. Собирай манатки, переодевайся, и вперед. Слышишь, уже дневные хищники на охоту полезли? Только бы беглецы зверюгам на клычок не попались раньше, чем мы наших драгоценных тяшек оскальпируем и кастрируем, чтобы принести Маркграфу доказатель…
– Ч-черт, Жесткая! – Тим резко вскочил и задрал ручищу, показывая женщине куда-то за ее спину. Жесткая моментально крутанулась на пятке, ожидая, что сзади коварно подкрался упомянутый зверюга, тимара собственной персоной или саблезубый морат, но напарник указывал вверх, куда-то гораздо выше древесных крон. Однако летучих тварей – шкоорат, ромакш или запфой – в поле зрения, слава всяческим богам, не наблюдалось…
– Да это же всего-навсего посадочный модуль, – разочарованно сказала она, проводив взглядом двояковыпуклую “тарелку” гравилета, что спланировала с неба и исчезла в зеленых волнах леса. – Ты чего переполошился-то?
– Близко совсем, ч-черт, – проворчал мужчина. – Чуть на голову не свалились. Сходим глянуть?
– А на кой ляд нам новички? У нас что, своих забот мало? Пускай приживаются самостоятельно.
– … Цивилизация – всего лишь притворство. Стоит пригрозить нам смертельной опасностью, как мы снова превращаемся в обыкновенных обезьян и мигом забываем об интеллектуальном превосходстве разумных. Мы оборачиваемся поросшими шерстью приматами, забиваемся в пещеру и скалим клыки на врага, прогоняя из жилища, да еще тычем пальцем в тяжелый камень, недвусмысленно давая понять, что не колеблясь пустим его в дело, стоит только угрозе приблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18