Vika



Сесилия Ахерн
Волшебный дневник





Сесилия Ахерн
Волшебный дневник

Посвящается Марианне, котора
я двигается очень тихо и от которой много шума

Моим читателям с благодарнос
тью за веру в меня

Глава первая
Бутоны

Говорят, с каждым пересказом моя история становит
ся все менее и менее занимательной. Если это так, то ничего страшного, ведь
здесь я рассказала ее в первый раз.
Моим читателям придется поверить мне на слово. Правда, если бы все то, что
случилось со мной, случилось не со мной, я бы не поверила.
Надеюсь, не всем придет в голову усомниться в моей правдивости, по крайне
й мере, это не придет в голову тем, чей разум открыт для всего необычного, о
тперт ключом, отворившим его для веры. Такие люди или свободны от рождени
я, или еще в детстве, когда их ум был как бутон, его холили и лелеяли, чтобы л
епестки потихоньку раскрылись и он отдал себя на волю природы. Идет дожд
ь, светит солнце, а он растет, растет, растет. Такой ум всегда готов к чему-т
о необычному, он видит свет в темноте, находит выход из тупика, празднует п
обеду, тогда как другие оплакивают поражение, задается вопросами, тогда
как другие принимают все в жизни как должное. Он немного менее пресыщен и
немного менее циничен. Он не желает сдаваться. Иногда люди становятся та
кими под влиянием трагедии или триумфа. Любое событие может стать ключом
от запертого ящика в голове все-обо-всем-знающего человека, чтобы он с лю
бопытством воспринял неведомое и распрощался с практицизмом и прямоли
нейностью.
Однако есть и такие, у которых в голове постепенно собирается целый буке
т из бутонов Ц по одному за каждое открытие, Ц которые никогда не раскры
вают лепестки и навсегда остаются бутонами. Такие люди воспринимают тол
ько заглавные буквы и точки, и для них не существует знаков вопроса и элли
псов…
Точь-в-точь мои родители. Уж чего-чего, а упертости им не занимать. Мол, есл
и этого нет в книгах или никто об этом официально не сообщал, не глупи и не
пори чепуху. У них в голове полный порядок и множество прелестных, разноц
ветных ароматных бутонов идеальной формы, которые так и не распустились
, не ощутили себя достаточно легкими и нежными, чтобы пуститься в пляс на с
вежем ветерке. Стебли, как положено, прямые и крепкие, и бутоны остаются бу
тонами, несмотря ни на что, до самого конца.
Впрочем, мама еще не умерла.
Пока еще не умерла. Но не в медицинском смысле, потому что, если она не умер
ла, это еще не значит, что она жива. Мама похожа на ходячий труп, хотя время о
т времени что-то напевает, словно проверяя, жива она еще или ее уже нет. Есл
и не особенно присматриваться, то можно считать, что с ней все в порядке. Н
о стоит оказаться рядом, сразу заметишь неровную линию ярко-розовой губ
ной помады, потухшие глаза, в которых не светится душа, словно она студийн
ый дом из телешоу Ц один фасад, и за ним ничего. В халате с широкими, развев
ающимися рукавами она бродит по дому, переходя из комнаты в комнату, слов
но южная красотка в роскошном особняке из «Унесенных ветром», откладыва
ющая на завтра мысли о неприятностях. Несмотря на по-лебединому грациоз
ные переходы из комнаты в комнату, она в ярости, она изо всех сил колотится
, чтобы высоко держать голову, она одаривает нас испуганными улыбками, чт
обы мы знали: она все еще тут, хотя это не очень-то убеждает.
Ох, я не виню ее. Какое счастье было бы исчезнуть, как исчезла она, заставив
других убирать обломки и спасать остатки нашей жизни.
Но я все еще ни о чем не рассказала, и вы, наверное, в замешательстве.
Меня зовут Тамара Гудвин. «Настоящая победа». Терпеть не могу такие ужас
ные слова. Победа или есть, или ее нет. Как «тяжелая потеря», «горячее солн
це» или «совсем мертвый». Два слова соединяются волей случая, хотя все, чт
о нужно сказать, уже сказано одним. Иногда, представляясь, я проглатываю в
торой слог, и получается: Тамара Гуд Ц что само по себе звучит смешно, вед
ь я никогда не была «хорошей». А иногда я проглатываю первый слог, и получа
ется Тамара Вин. Вот это настоящая насмешка, потому что победа, удача Ц не
моя стихия.
Мне шестнадцать лет, по крайней мере, так говорят. И это странно, потому чт
о мне кажется, будто я в два раза старше. В четырнадцать лет мне по моим ощу
щениям было четырнадцать лет. Я вела себя как одиннадцатилетний ребенок
и мечтала о том времени, когда мне исполнится восемнадцать. Но за последн
ие несколько месяцев я повзрослела на несколько лет. Скажете, такое нево
зможно? Соглашаясь с вами, бутончики отрицательно покачали бы головой, з
ато свободный разум ответил бы: а почему, собственно, и нет? Говорят, всяко
е бывает. Но кое-чего не бывает.
Нельзя вернуть папу к жизни. Я попыталась, когда нашла его на полу в кабине
те Ц совсем мертвым, Ц с посиневшим лицом, а рядом валялся пустой пузыре
к из-под лекарства, и бутылка виски стояла на столе. Сама не знаю зачем, но я
прижала губы к его губам и стала делать ему искусственное дыхание. Безре
зультатно.
И потом, когда на кладбище мама, с воем царапая деревянную крышку, бросила
сь на его гроб, опускавшийся в землю Ц кстати, чтобы особенно не травмиро
вать нас, покрытую искусственной зеленой травой, словно это и не была нас
тоящая земля с червяками, Ц гроб все-таки опустили в яму на веки вечные. Е
сли сказать честно, я с восторгом приняла мамину попытку, но она не вернул
а нам папу.
И бесчисленные истории об отце из серии «кто лучше знал Джорджа», которы
е родственники и друзья наперебой рассказывали на поминках, словно держ
а палец на сигнале и стремясь вставить свое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16