пирог с ветчиной и яйцом, холодная курица; жирный, золотистый новозеландский чеддер; хрустящий домашний хлеб и соленые огурцы, которые Ванесса помогала Кейт консервировать.
– Я должен спрашивать вас о том, что вы любите, а что нет. Вот вы про меня все знаете. Это несправедливо, – заметил Бенедикт, наблюдая, как она потягивает кофе.
– Далеко не все, – возразила Ванесса.
– Тем не менее я в невыгодном положении. Мысль о том, что он чувствует себя неуверенно, была Ванессе приятна, и она, не удержавшись от улыбки, сказала:
– Что ж, теперь вы знаете, как я пью кофе.
– Вы можете и поесть, хотя и сказали, что не голодны, – вежливо предложил он.
У нее слюнки текли при виде еды, поэтому она не стала возражать, когда Бенедикт разрезал пирог и разложил на две тарелки. Несколько нарочито он схватил салфетку и, нагнувшись, положил ей на колени, а затем подал тарелку.
– Как вам кажется, из меня получится хороший дворецкий? – засмеялся он.
– Господи, конечно, нет! – от неожиданности выпалила она.
– Очень непосредственно. – Он улегся на бок и, подперев рукой щеку, принялся есть. – А почему?
– Потому что вы не… вы слишком… – Она замолчала, не желая давать ему характеристику.
– Что «не»? И что «слишком»?
– Вы слишком стары для этого. Он перестал жевать.
– Ничего себе!
Ванессу насторожил блеск в его глазах, и она поспешила уточнить:
– Я хочу сказать, что вам поздно меняться. Вы привыкли поступать по-своему, и я не представляю, как вы будете выслушивать указания и при этом не спорить…
– Мы говорим о вас или обо мне? – язвительным тоном прервал он. – Я архитектор и получаю указания от клиентов каждый день…
– У меня такое впечатление, что вы получаете только те указания, которые вас устраивают, – сухо ответила Ванесса. – Разве не поэтому вы ушли из отцовской компании? Вы просто не смогли выполнять работу, требующую почтительности к заказчику. Вам надо всем управлять самому. Вы даже не знаете, как надо благодарить!
– Я не заметил, чтобы вы сами были очень почтительны. А когда это я требовал благодарности от своих служащих?
Он, казалось, действительно обиделся, и Ванесса съязвила:
– Вы даете мне выходной, но желаете, чтобы я покорно согласилась быть всецело в вашем распоряжении!
Бенедикт мрачно улыбнулся.
– Покорно – нет. Я не такой большой оптимист. Но если я на самом деле вам мешаю, то уезжайте и оставьте меня в клубах пыли. Но вы этого не сделаете. И не говорите, что из уважения ко мне. Вы покажете мне нос, если пожелаете. Когда дело у нас доходит до важного, то мы ведем себя как Бенедикт и Ванесса, мужчина и женщина, а не хозяин и служанка.
– Я на самом деле не хочу…
– Нет, хотите. Вы хотите меня – и боитесь этого. Боитесь, что станете беззащитной. Черт, но мужчины тоже могут быть беззащитными. И даже больше, чем женщины. Мы не можем сопротивляться, когда женщина нас волнует. Посмотрите на меня – думаете, мне нравится, что я теряю контроль над собой?
Он жестом указал на свое тело от плеча до бедра. Ничего не понимая, Ванесса проследила за его рукой, смутилась и покраснела.
– Вам неловко? А представляете, как я мучаюсь!
Она представила и покраснела еще больше. Он отрывисто рассмеялся.
– Ну, я допускаю, что не все ощущения настолько мучительны. – И хрипло добавил:
– Некоторые… чертовски приятны. Вопрос в том, что нам с этим делать?
– Ничего, – с дрожью в голосе сказала Ванесса, стараясь казаться невозмутимой. – И если вы полагаете, что можете использовать сексуальное домогательство…
– Сексуальное домогательство! – В мгновение ока он уже сидел, яростно ругаясь, так как пролил кофе на колени. Небрежно вытерев пятно рукавом свитера, он спросил:
– О чем, черт побери, вы говорите?
– Вы используете ваше положение, чтобы… угрожать мне.
– Эти угрозы существуют только в вашей дурной голове. – На этот раз он по-настоящему рассердился. – Почему то, что вы у меня работаете, должно иметь хоть малейшее отношение к тому, что мы нравимся друг другу? Вначале я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Я ведь имел основания, вы не станете этого отрицать? И хоть раз я сказал, что уволю вас, если вы не станете спать со мной?
– Нет, но…
– Правильно. Нет. Я сказал прямо противоположное, не так ли? И разве я позволил себе что-то против вашей воли?
Последние две недели он ни разу, даже случайно, не дотронулся до нее. Это начало уже тревожить Ванессу, ведь она все это время глядела на его руки и рот и вспоминала.
– Нет, но…
– Я делал вам непристойные намеки, пока мы работали над этой проклятой книгой? Разве я не обращался с вами чисто по-дружески?
– Нет, но…
– Опять «но»! Я вел себя очень осмотрительно, боясь испугать, давал вам возможность получше узнать меня, а теперь вы обвиняете меня в сексуальном домогательстве. Господи, неужели вы считаете меня такой презренной тварью?
Он сорвался на крик. Уравновешенный, хладнокровный Бенедикт Сэвидж орал на нее, словно вспыльчивый подросток.
– Нет, конечно, нет, – согласилась с ним Ванесса.
– Тогда не будете ли столь любезны сообщить мне, каким образом я заставил вас ощутить себя беззащитной перед моей рабской страстью?
Он окинул Ванессу таким взглядом, что ее бросило в жар.
– То, как вы на меня смотрите! – отчаянно выпалила Ванесса.
Наступило молчание.
– Смотрю? Теперь уже и смотреть нельзя? Извольте выразиться яснее, Ванесса.
– Я не хочу об этом говорить.
– И я тоже!
Неожиданно он каким-то по-кошачьи гибким движением кинулся вперед через тарелки с едой и упал на нее, крепко прижав руками и коленями. Ванесса в ужасе опрокинулась на спину.
– С этим надо кончать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50