– Интересно, каким это образом мои родные могут тебе помешать?– Поднимут вопрос брака. А это на сегодняшний день я считаю несвоевременным.– Не поднимут. Да и какое это будет иметь значение, если я не собираюсь выходить за тебя? – задала ему встречный вопрос Анна.– Даже ради ребенка? – искренне возмутился Таннер.– Предпочту быть матерью-одиночкой, – раздраженно ответила она.– Ты просто не знаешь, каково это, воспитывать ребенка одной.– Кругом множество примеров. По большей части примеры, достойные подражания, – проговорила Анна, поднимаясь с кресла.– Спасибо, что завезла бумаги, – поднялся проводить ее до двери хозяин дома.– Не стоит благодарности. Это в моих интересах.– Я передам их на рассмотрение своему адвокату.– Поступай, как знаешь, – отозвалась Анна.– Если хочешь, я подвезу тебя, – вызвался Таннер.– Спасибо, доберусь сама.
Анна отправилась домой пешком, решив совместить прогулку с осмысливанием.С момента объявления о беременности Таннер Форсайт, по мнению Анны, ведет себя крайне непоследовательно. Сначала он демонстрирует категорическое нежелание с ней знаться, в тот же самый вечер звонит и справляется о ее состоянии, на следующий день подсылает грубого адвоката, который в оскорбительной для беременной женщины манере уведомляет о намерении защитить своего клиента от ее посягательств. А теперь вдруг выясняется, что он не мыслит жизни без этого ребенка и, искренне не желая брака, все время о нем заговаривает…У Анны сложилось впечатление, что Таннер либо совершенно глух ко всем ее доводам, либо решительно ей не доверяет, а его попытки угрозами повлиять на ее решение – ни что иное, как превышение начальнических полномочий, изобличающее его крайнюю растерянность и беспомощность.Как в такой ситуации могла она относиться к его намерению разделить с ней ответственность по воспитанию ребенка? ГЛАВА СЕДЬМАЯ – Ты согласишься сегодня поужинать со мной? – спросил ее в пятницу Таннер.Анна недоверчиво посмотрела на него. Более чем когда-либо она показалась ему отчужденной, даже несчастной.– Это всего лишь ужин, – заверил он ее.Анна сохраняла молчание.– Тебе ничего не придется делать, я все привезу с собой. Ты ведь любишь китайскую кухню.Таннер сам перестал понимать собственное поведение. С одной стороны, он видел в этой женщине и в ребенке угрозу своему спокойствию и размеренности жизни, с другой стороны, его непреодолимо тянуло к ней. Ему невыносимо было думать, что женщина, с которой еще недавно у него были такие светлые взаимоотношения, разочаровалась в нем, переменила свое мнение на негативное.– Вот… я принес все, что ты любишь, – проговорил Таннер Форсайт, когда Анна впустила его, нагруженного коробками с едой из китайского ресторанчика, в квартиру.– Надеюсь, все это ты принес не только для меня, – напряженно отозвалась она.– Конечно… Поужинаем вместе, – неловко хихикнул Таннер и прошел вслед за ней на кухню.– О чем ты хотел со мной поговорить? – прямо спросила его Анна, отлично понимая, что этот ужин – не простая прихоть бывшего любовника.– Мы должны определиться, как поставить в известность о твоем состоянии всех наших коллег. Насколько я понимаю, для твоей семьи это уже не секрет, со своими я тоже приватно поговорю обо всем. Но в скором времени твоя беременность станет очевидна для каждого в «Дрисдейл электроникс». Возникнут вопросы и догадки, которые в наших интересах упредить.– Мне претит мысль, что мои коллеги и подчиненные будут считать моего ребенка досадным следствием случайной связи. Я бы предпочла, чтобы все думали, будто у нас был хоть и короткий, но роман…– И что ты предлагаешь? – осторожно спросил ее Таннер.– Ничего конкретного. Но если тебе небезразличен наш ребенок, притворись перед другими, что когда-то мы много друг для друга значили, но из-за твоей работы вынуждены были прервать интимное общение по взаимному согласию.– Но именно так и было, – подтвердил Таннер и добавил: – Если не считать взаимного согласия.– Однако по нынешнему нашему общению этого не скажешь, – скептически заметила Анна.– Тогда во избежание слухов нам обоим придется притвориться, что между нами нет никаких недоразумений, – заявил он.– Да, чтобы твои подчиненные не подумали, что их босс, убежденный холостяк, оказался простофилей и угодил в детскую ловушку, – насмешливо отозвалась Анна.– Не говори так. Ребенок – это чудесно. И я с радостью приму его… или ее в свою жизнь, – взволнованно заверил ее Таннер.– Извини. Это была шутка.– Я не хочу, чтобы и другие так же зло подшучивали над нашей ситуацией, поэтому нам следует договориться, каким образом мы объявим об этом.– Я свои пожелания уже высказала. Теперь готова выслушать тебя, – деловито проговорила будущая мать.– Я считаю, мы должны дать понять окружающим, что оба с нетерпением и радостью ожидаем наше дитя. У нас отличные и длительные отношения, которые прерывались ненадолго по взаимной договоренности, но теперь мы вместе готовимся к родам, – бойко высказал свое предложение Таннер.– Очень мило. Я не возражаю, – пресно отозвалась она.Таннер широко улыбнулся и склонился к ней. Анна в изумлении отшатнулась и возмущенно спросила:– А это еще зачем?!– Хотел поцеловать в знак примирения, – признался Таннер.– О каком примирении ты говоришь? Мы всего лишь договорились о том, как будем дурачить коллег. Дурачить друг друга при этом нам необязательно.– Но нам ведь придется целоваться на публике, если мы хотим, чтобы нам верили.– Практиковаться нам для этого не нужно. Или ты решил пощекотать себе нервы, проверить, насколько я искушаема? – подозрительно проговорила Анна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32