VadikV


68
Георгий Михайлович Брян
цев: «По тонкому льду»



Георгий Михайлович Брянцев
По тонкому льду


Скан и вычитка Ц Zmiy
«По тонкому льду»: Вече; 1994
ISBN 5-7141-0189-8

Аннотация

Писатель, человек высокого муж
ества Георгий Михайлович Брянский, посвятил свою повесть соратникам-че
кистам.
Книга написана в форме дневника Андрея Трапезникова и записок Дмитрия Б
рагина Ц двух друзей, более десятилетия бок о бок проработавших в орган
ах госбезопасности.
Первая часть охватывает события с декабря 1933 по февраль 1940 года. Здесь пока
зана борьба наших чекистов против немецких резидентур накануне нападе
ния фашистской Германии на СССР.
Во второй части описывается опаснейшая работа наших разведчиков на вре
менно оккупированной гитлеровцами территории, отважная борьба советск
их патриотов с фашистами.

Георгий Михайлович Брянцев

По тонкому льду

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДНЕВНИК ЛЕЙТЕНАНТА ТРАПЕЗНИКОВА

26 декабря 1938 г
(понедельник)

Проснулся рано. Не выспался. Разбудил сын Максим. Ему всего четыре года от
роду, но сорванец отчаянный. Вооружился хворостинкой от веника и принялс
я щекотать у меня в ноздре. Хотел дать ему шлепков, но он так заразительно
хохотал, что я смилостивился и не стал портить ему настроение.
Умылся и сел писать эти строки.
До начала занятий в управлении Ц полтора часа. В голове неприятный шум, в
затылке тупая ноющая боль. Ее происхождение понятно. Вчера у нас были гос
ти, и мы по-настоящему кутнули. Кутнули по случаю появления на свет тридца
ть один год назад такого чудесного парня, как мой друг Дмитрий Дмитриеви
ч Брагин.
Стол был хороший: студень, маринованные грибы, жареный гусь: Всякие солен
ия, винегреты, заливная рыба, творожники и мое любимое блюдо Ц беляши.
И выпивка была знатная: одна наливка смородиновая чего стоила! От нее-то,
видно, и побаливает у меня в затылке. Надо бы, справедливо рассуждая, подле
читься, хватить небольшую чарочку этой самой колдовской наливки, но неуд
обно. Запах никуда не денешь, а день-то предстоит рабочий.
Короче говоря, небольшой праздник прошел на славу: поели, попили, попляса
ли, наговорились. Все бы ничего, если бы… не одно «но».
Отмечая юбилей Дмитрия Дмитриевича, или, как привыкли называть его друзь
я, Дим-Димыча, мы в то же время отметили утрату своего старого друга Генна
дия Васильевича Безродного. В этом и заключается «но».
Под словом «утрата» я не имею в виду смерть Геннадия или долгую разлуку с
ним. Геннадий жив. Его здоровью может позавидовать любой из нас. Он никуда
не уехал. Просто мы вынуждены были вычеркнуть Безродного из списка наших
друзей. А сказать точнее Ц сделал это он сам.
Утрата произошла не вдруг, не сразу. Но вчера стало все предельно ясно: нас
было трое Ц Безродный, Брагин и я. Теперь двое Ц Брагин и я.
А началось вот с чего. Четыре месяца назад, в конца августа, Геннадия срочн
о вызвали в Москву. Там он пробыл восемь дней и вернулся обратно в звании с
таршего лейтенанта. Тут же был отдан приказ о назначении его начальником
отдела, в котором восемь дней назад он руководил отделением.
Это было неожиданно для всех, исключая, конечно, руководство управления,
без которого такое смелое выдвижение обойтись не могло.
Никто не завидовал Геннадию. Все были удивлены, поражены, озадачены, пыта
лись разгадать причины столь неожиданного выдвижения. Геннадий перема
хнул через звание и через должности помощника и заместителя начальника
отдела.
Я знал Геннадия десять лет. Точнее, не знал, а знаю. Так правильнее. Не секре
т, что каждый человек обладает своим «потолком». Для Геннадия этим «пото
лком» была должность начальника отделения. В ней он и сидел. И вдруг Генна
дий возглавил отдел. Но, как говорится, начальству виднее. Приказы мы имее
м права обсуждать лишь в той части, как их лучше выполнить.
Безродный никогда не отличался кипучей энергией, не обладал особой реши
тельностью и предприимчивостью. По служебной лестнице он карабкался ме
дленно, со скрипом: подчинялся чужой воле, редко проявлял инициативу, изб
егал риска, самостоятельных решений. На его челе нельзя было обнаружить
признаков хотя бы потенциального таланта. Главный и, пожалуй, единственн
ый талант Геннадия состоял в том, что он был усидчив, мог много и упорно ра
ботать. А вот организовать работу отделения в отсутствие своего замести
теля ему не удавалось. Он плохо знал и понимал людей, не мог затронуть их д
ушевных струн.
За последние четыре месяца он разительно переменился. В облике появилас
ь необыкновенная важность. Он сразу как бы поумнел и возвысился в собств
енном мнении, стал самоуверен.
Долголетняя профессия разведчика выработала у меня твердое убеждение,
что изменить походку так же трудно, как изменить, допустим, голос, а вот Ге
ннадий опроверг это убеждение Он изменил походку. Куда девались резкост
ь, угловатость, этакая несообразность в движениях… Они стали бесшумными
, неторопливыми, мягкими, какими-то эластичными. Он усвоил величаво-небре
жные манеры. При встречах не здоровался за руку, не останавливался и вмес
то приветствия только снисходительно кивал.
Мне сейчас тридцать три года. Тринадцать лет я проработал в органах госб
езопасности. Я уже кое-что повидал, но быть свидетелем такого быстрого и р
азительного перевоплощения мне еще не приходилось.
В работе Геннадий стал проявлять такую активность, что диву даешься.
Дим-Димыч, со свойственной ему наблюдательностью, правильно подметил, ч
то Геннадий прямо-таки изнемогает от припадка служебного рвения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25