Рассказывают, что на стадионе он всегда забирался в верхние ряды и старался быть один. Я представляю, что оттуда, с верхотуры, из одиночества, он сходил вниз с впечатлением цельным, не дробным и мозаичным, каким оно складывается у многих других очевидцев, самостоятельным и оригинальным. Аркадьев не позволял себе видеть футбол комедией ошибок; он, как истинно большой тренер (как же их немного!), был о футболе высокого мнения.
Да, собственно, все, чем жил Аркадьев в футболе, все им сделанное и служило тому, чтобы футбол рос, поднимался в наших глазах. Невозможно представить, чтобы этот человек просто служил в футбольном департаменте, пусть даже сверхдобросовестно. Футбол, коль скоро он ему себя посвятил, сделался для него областью, где можно проникнуть в суть вещей, увидеть развитие, эволюцию, предвосхитить будущее. Если представить Аркадьева, допустим, художественным или литературным критиком, он непременно поставил бы перед собой исследовательские цели, не удовлетворился бы текущим рецензированием.
Я многократно убеждался, что футбол воспринимают шире, смелее, проблемнее люди, у которых за душой есть что-то кроме футбола. Жизнь этой игры своеобразна хотя бы уже потому, что она объединяет зрелище и борьбу, что в ней от века конкурируют эти две стихии, примирить которые удается командам, играющим красиво и победоносно. Одно это своеобразие заставляет размышлять о футболе, исследовать его, проводить параллели, выверять ассоциации, им навеянные.
В 1940 году, отчаявшись предложить миру что-либо интересное с «Металлургом», из которого увели лучших форвардов – Г. Федотова и С. Капелькина, Аркадьев перешел в «Динамо». Знаменитая команда бедствовала уже два сезона. Да, ее усилили. Что ж, вполне вероятно, она, усиленная, просто могла стать чемпионом, собрать нужные очки. Но команда эта сказала новое слово.
Всего три года назад, после турне сборной Басконии по стадионам страны, наши футболисты воочию познакомились с системой «дубль-ве» и прилежно ее осваивали, А аркадьевское «Динамо» взяло и переиначило эту систему, предполагающую строгое разграничение ролей, предложив взамен «организованный беспорядок». Нападение тогда состояло из пяти форвардов. Каждый их этих пятерых с детских команд учился играть на определенном месте – справа, слева, в центре либо между центром и флангом на отрезке, который телекомментаторы до сих пор именуют «местом полусреднего», хотя никаких полусредних (они же инсайды) давным-давно нет. «Дубль-ве» превосходно прижилось в «Спартаке», который два года подряд был и чемпионом и владельцем Кубка. Казалось бы, повторить «Спартак» – и никаких гвоздей. Динамовская пятерка нападения – Семичастный, Якушин, Соловьев, Дементьев, Ильин, – сильная по умению каждого, сделалась сильнее и, главное, непонятнее, а потому и еще страшнее для противников – все пятеро менялись местами, появлялись там, где их не ждали. Это была громадная новость, которую, как водится, сразу не оценили. Когда «Динамо» во втором круге обыграло «Спартак» 5:1, объяснялось это как угодно, но только не за счет тактической новинки. А фактически в тот день, 1 сентября, по совпадению в первый школьный день, был преподнесен урок нового футбола. Давал этот урок тренер Аркадьев, но тогда он был закулисной фигурой, «железной маской» – тренерам на внимание рассчитывать не полагалось.
В годы войны Аркадьев перешел в ЦДКА. Семь послевоенных чемпионатов – в пяти первые места, в двух – вторые. Такого отрезка не знал ни один другой наш клуб до сего времени. Что же представляла собой команда ЦДКА?
Да, в ЦДКА, как и в сороковом в «Динамо», сошлись наилучшие мастера. И тоже были приглашенные из других клубов. Но помнится более всего вот что: команда «красно-синих» была необычайно любима в те годы, она напоминала о победе в Великой Отечественной, ею любовались. И как-то так получилось, что игра ее отвечала представлению о том, как должны выглядеть в чистом поле, в деле, пусть шуточном, веселом, представители Советской Армии, «лейтенанты». У команды различали уверенность в своей силе, бесстрашие, лихость. Победоносный, убедительный, красивый футбол в исполнении армейцев был тогда и вовремя и к месту. Конечно, такого умысла никто не имел, вышло само собой. Но имя постановщика известно.
Идея игры со сменой мест в нападении, испробованная в «Динамо» до войны, была развита: мяч в решающие моменты атаки армейцы передавали обязательно «в одно касание», отыгрывая секунды у обороняющегося противника. «Игра изо всех сил» – это тоже аркадьевский принцип, означающий непрерывно высокий темп, без длиннот и замедлений.
Схема, каким бы она ни была криком моды, не может сковывать, подавлять игроков, их способности и склонности должны получать свободу ради общей пользы. Пусть будет «сдвоенный центр нападения», если есть Г. Федотов и В. Бобров, оба претендующие быть в середине лука, там, где лежит стрела. Пусть не знающий устали, готовый к любой работе инсайд В. Николаев фактически станет третьим полузащитником. Пусть полузащитник В. Соловьев, равно полезный и в подыгрыше, и в обороне, и в завершении атак, морочит голову противнику, являя собой загадочного универсала. Пусть правый защитник В. Чистохвалов, некогда игравший форвардом, которому неймется выбегать вперед, затевает при удобном случае атаку, прорывается хоть до штанги противоположных ворот. И еще. Неукоснительная идея командного единства: никакого авантюризма, «махновщины», игра должна быть верной общему плану, гармоничной, уравновешенной, все друг друга заменяют, подстраховывают, выручают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125