4. Как можно так спутать цвет глаз и волос?
Глаза были не зеленоватые, а по-настоящему карие, а волосы рыжеватые, медно-красные.
5. Можно ли спутать округлый подбородок с совершенно противоположным, а открытый высокий лоб со срезанным?»
Что ж, эмоции дочери можно понять. Но объективности ради следует сказать, что Уварова действительно преподавала в школе, где учился Василий, ну а некоторые изменения всего облика с возрастом действительно могли быть, и вполне понятно, что ее описание внешности Василия не совпадает с мнением Надежды Васильевны.
Надежда Васильевна осуждает отъезд из СССР С. Аллилуевой, считает слишком мягкохарактерным брата А. Бурдонского. Она охотно идет на контакты с журналистами, если видит объективность в их труде.
Фамилию Василия – Джугашвили, а не Сталин, сегодня носят еще три женщины – дочь К. Г. Васильевой и две дочери М. И. Джугашвили (урожденной Нусберг), его последней жены, которых он удочерил.
* * *
Светлана Аллилуева родила троих детей. Ее старший сын Иосиф – известный в стране кардиолог. По свидетельству его отца Г. И. Морозова, после вступления Светланы в брак с Ю. А. Ждановым документы на сына были переоформлены на Иосифа Юрьевича Жданова. Восстановлены они были только в середине пятидесятых годов. Первый брак Иосифа не удался. От этого брака у него есть сын. Второй семьей доволен. Имеет ученую степень доктора медицинских наук. Пользуется авторитетом среди своих коллег по работе. Многие больные его боготворят. Воспоминания о матери вызывают у него сложное чувство.
Вот что написала о нем его мать: «Мой сын, наполовину еврей, сын моего первого мужа (с которым мой отец даже так и не пожелал познакомиться), вызывал его нежную любовь. Я помню, как я страшилась первой встречи отца с моим Оськой. Мальчику было около 3 лет, он был прехорошенький ребенок, – не то грек, не то грузин, с большими семитскими глазами в длинных ресницах. Мне казалось неизбежным, что ребенок должен вызвать у деда неприятное чувство, но я ничего не понимала в логике сердца. Отец растаял, увидев мальчика. Это было в один из его редких приездов после войны в обезлюдевшее, неузнаваемо тихое Зубалово, где жили тогда всего лишь мой сын и две няни – его и моя, уже старая и больная. Я заканчивала последний курс университета и жила в Москве, а мальчик рос под „моей“ традиционной сосной и под опекой двух нежных старух. Отец поиграл с ним полчасика, побродил вокруг дома (вернее – обежал вокруг него, потому что ходил он до последнего дня быстрой, легкой походкой) и уехал. Я осталась „переживать“ и „переваривать“ происшедшее – я была на седьмом небе. При его лаконичности слова: „Сынок у тебя – хорош! Глаза хорошие у него“, – равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека. Я поняла, что плохо понимала жизнь, полную неожиданностей. Отец видел Оську еще раза два – последний раз за четыре месяца до смерти, когда малышу было семь лет и он ходил в школу. „Какие вдумчивые глаза, – сказал отец, – умный мальчик!“ – Помню, я была счастлива. Странно, что и Оська запомнил, очевидно, эту последнюю встречу и сохранил в памяти ощущение сердечного контакта, возникшего между ним и дедом. При всей аполитичности его юного ума, типичной для современной молодежи, он должен был ненавидеть все, связанное с „культом личности“, весь круг явлений, приписываемых одному человеку, и самого этого человека.
Да, он ненавидит этот круг явлений, но он их не связал в своей душе с именем своего деда. Портрет деда он поставил на своем письменном столе. Так он стоит вот уже несколько лет. Я не вмешиваюсь в его привязанности и не контролирую его чувств. Детям надо больше доверять, И снова я вижу, что я плохо еще понимаю жизнь, полную неожиданностей…» Здесь С. Аллилуева забывает добавить, что к этому времени отец ее первого мужа, дед мальчика, почти шесть лет провел в заключении и по этой причине не видел внука, а отец мальчика три года пробыл безработным.
Второй ребенок Светланы, дочь Катя, после невозвращения в СССР матери воспитывалась в доме своей бабушки. Окончила институт. Вулканолог. Имеет дочь. Ее постигла жизненная трагедия – уход из жизни мужа. После этого уехала на Камчатку, где работает до настоящего времени.
Младшая дочь Светланы, Ольга, воспитана матерью также без мужа, как и ее два первых ребенка. Она сама ее характеризует следующим образом: «Моя дочь жила в Америке 11 лет, ходила в американскую школу и не говорила по-русски. И действительно, когда я привезла ее в Англию, она была типичным американским ребенком. За два года жизни в Англии она выросла и изменилась. Школа, в которую она ходила, – это интернациональная школа квакеров, где огромное внимание придавалось тому, чтобы развивать у детей чувство интернационализма. И я должна сказать, что она сделала большой успех в этом направлении. В школе были дети со всех концов земли, всех национальностей, черные, белые, желтые. И она чувствовала себя в гораздо более интернациональной обстановке, ей это очень нравилось, и это сыграло большую роль в ее развитии по сравнению с ее жизнью в Америке. Когда она вырастет, это будет ее дело решать, какую она себе выберет дорогу и что она захочет делать. Мы никого не принуждаем. Я никого из своих взрослых детей никогда не принуждала делать то, что я хочу. Но пока она школьница, она будет жить в соответствии с тем, что ее мать считает правильным».
После выезда из СССР Ольга продолжила учебу в Англии. Сегодня это девятнадцатилетняя девушка, вступающая в самостоятельную жизнь.
Я задал в свое время несколько вопросов Е. Я. Джугашвили.
А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59