Американские, швейцарские, австрийские, один британский... Майор тасовал их, как карты. Улица казалась тихой и пустой. Полный тупик.
Лицо мертвеца смотрело на него невидящими глазами и как будто насмехалось над ним. Знающая, самодовольная ухмылка. Потеки крови не делали лицо трупа менее ехидным.
Воронцов снова перебрал паспорта. Американский, британский, швейцарский, голландский... Сотни долларов. Кашемировое пальто и золотые кольца. И все это в распоряжении какого-то подсобного рабочего из Ирана.
– Отбуксируйте автомобиль в гараж для экспертизы, – тихо сказал Воронцов. Выпрямившись, он протянул пачку паспортов Дмитрию, непонимающе смотревшему на него. – Я хочу, чтобы машину разобрали на части и обыскали, миллиметр за миллиметром.
Воронцов повернулся к мертвецу, чья голова свесилась на плечо за окошком автомобиля.
– Кто ты такой, черт тебя побери? – спросил он.

5. Круги на воде

Вьетнамец звонил еще два раза. Каждый раз, когда Лок сообщал Ван Грейнджеру о его звонках, это было похоже на впрыскивание яда в дозах, достаточных для того, чтобы поддерживать мучительное болезненное состояние, не убивая старика и не лишая его рассудка. За обманчивым спокойствием Нгуен Тяня скрывался акулий нрав. Грейнджер страшился этого человека. Старик погрузился глубоко в себя и приходил в ярость от простейших вопросов и предложений о помощи. Он разваливался на глазах у Лока – скорее больной, чем пьяный, несмотря на огромное количество алкоголя, неустанно поглощаемого им. Убийство Билли служило барьером против вторжения извне. Пьяное горе могло все объяснить... правда, оно ничего не объясняло. Дело было в Тяне и в том факте, что Ван Грейнджер не мог найти в себе мужества позвонить вьетнамцу.
Лок смотрел на городские огни за панорамным окном огромной гостиной. Его руки в карманах были сжаты в кулаки. Настроение Грейнджера и таинственность, окружавшая старика, давили на него, словно накопившийся заряд статического электричества. Он не мог ничего поделать и хотел лишь одного: уехать отсюда. Даже его желание помочь не было искренним – он ощущал рядом темный водоворот, грозивший затянуть его на глубину, как только он протянет руку Грейнджеру. В течение дня страх Ван Грейнджера преследовал его, словно вирус, так что даже поездка за город ничего не могла изменить. Больше всего ему хотелось отстраниться, уйти в тень.
Он услышал, как Грейнджер неуклюже подошел к коктейль-бару, налил себе очередную порцию и прошаркал обратно к кожаному креслу, в котором он сидел большую часть вечера, сгорбившись и опустив голову. Мелкие звуки скребли по нервам, словно ногти по грифельной доске. Лок провел рукой по волосам, больно дернув за их кончики. Сегодня утром у него состоялся телефонный разговор с Фолкнером. Парень, которого арестовали за попытку продать некоторые из драгоценностей Бет, назвал имена двух мелких скупщиков краденого. В голосе лейтенанта полиции слышался фальшивый оптимизм. Этот след приведет к обычному бормотанию: «Я не знаю его имени; просто какой-то парень в баре». Они никогда не узнают, кто убил Бет.
Заблеял телефон. Грейнджер вздрогнул всем телом и съежился в кресле, уже не скрывая своего страха. Лок наблюдал за ним почти с презрением. Он подошел к аппарату, прежде чем дворецкий или домохозяйка успели ответить на звонок по параллельной линии в коридоре.
– Слушаю, – резко сказал он.
Разумеется, это был Тянь.
– Мистер Лок, Грейнджер так и не перезвонил мне.
– Я уже сказал вам, что он нездоров. Сейчас он не может подойти к телефону.
– Тогда принесите телефон к нему, мистер Лок. Настоятельно советую вам сделать это. Или, может быть, мне следует явиться лично?
Это была уже неприкрытая угроза. У Лока лопнуло терпение.
– Конечно. Почему бы и нет? – он подтолкнул телефон к старику. – Почему бы и нет? – повторил он Грейнджеру, вжавшемуся в спинку кресла, словно перед экзекуцией. – Поговорите со своим вьетнамским другом, Ван, и тогда, быть может, я смогу уехать домой.
Он положил трубку на колени Грейнджера. Когда дрожащая рука потянулась к ней, он вышел из гостиной и закрыл за собой дверь, собираясь...
Пауза. Он собирался выйти из дома, повинуясь своему наконец-то прорвавшемуся гневу, и даже не думать о...
Очень медленно и аккуратно он поднял трубку аппарата, стоявшего в коридоре. Услышав звук собственного дыхания, он отодвинул трубку ото рта и прикрыл ее рукой. Его сердце бешено колотилось в груди. Какого черта он...
– ...был болен, – услышал он голос Грейнджера, не подозревавшего о том, что его подслушивают. – Моего мальчика убили. Эти сволочи убили моего сына.
– Примите мои искренние соболезнования, старый друг. Неужели вы считаете, что я счел бы себя вправе вторгнуться в ваше личное горе, если бы дело не было таким неотложным?
Долгое молчание. Лок слышал, как кухарка гремит посудой на кухне. Послышался ее голос и неразборчивый ответ дворецкого. Он ощущал нелепость и непристойность своего положения, стоя в холле с телефонной трубкой в руках. Молчание продолжалось, прерываемое лишь хриплым, медленным дыханием старика.
– Что происходит? – наконец спросил Грейнджер.
– Я вас не понимаю, друг мой. Вы должны знать, почему нам нужно поговорить. Неужели мне придется лично лететь в Феникс?
– Билли... – выдохнул Грейнджер.
– Теперь, когда Билли покинул нас, это ваша проблема. Вы понимаете меня? Мне дали заверения – серьезные заверения. При всем моем уважении и сочувствии существуют твердые договоренности, которые следует выполнять. До сих пор я не получил никаких известий о «красной лошади».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127