Стиснул кулак. Словно обручем сжимало виски. Подошел помощник с переданной по факсу подборкой вырезок из утренних выпусков региональных газет. Отмахнулся, дав понять, что смотреть не будет. Взглянул на часы – есть несколько минут. Через десять минут В.К. появится в утренней программе из кишащей нищими и бездомными Калькутты. Будет обещать им будущее. Нужно вернуться к началу, чтобы помощники и партийные функционеры могли видеть его реакцию.
Никто не добьется успеха на выборах, если не привлечет на свою сторону село, крестьян. Мехта с его проклятым паломничеством! Болела голова. Закрыв за собой дверь, длинными пальцами стал массировать виски. Нужно поговорить с Рао. Чтобы подкрепить свою уверенность, ему во что бы то ни стало требовался этот разговор с разведчиком. Нужно безотлагательно завершить дело, изловить их и убрать сегодня же.
Сара заманила ту женщину в свое купе. По крайней мере, это в надежных руках, поскольку за обеими присматривают. Снова посмотрел на часы. Через несколько часов экспресс из Джамму прибудет в Дели, где его люди будут готовы отправить ее в небытие, как только она, ничего не подозревая, ступит на платформу. Сара окупит часть долга семейству Шармаров. Принимать в постели В.К. – это еще недостаточная благодарность за все, чем она была им обязана.
– Дайте полковника Рао, – обратился он к сидевшему за пультом связи офицеру разведки. Как бы читая мысли, офицер, щелкая переключателями, уже настраивал аппаратуру.
Рао теперь уже, должно быть, в Пакистане. Охота, похоже, началась... и снова нет уверенности. Проклятье – и всего-то двое, причем один болен, изнурен допросами!
Рассвет постепенно высветил камень «Ворот Индии», ставших заметнее поблекших неоновых огней и света фар проезжавших близ Коннот-плейс ранних машин. Ротонда, северный и южный блоки правительственных зданий, все в дальнем конце Раджпатха, если смотреть с этой стороны, стали самыми реальными ориентирами просыпающегося города.

* * *

Уже два часа как рассвело. Каракорумская автострада позволила нагнать время. На рассвете по краям дороги восточнее Чиласа стали встречаться высеченные на скалах изображения. Сам городишко унылый, затянут дымом очагов. Наскальные изображения за городом. Буддистский монах, воскуривающий фимиам, паломник с кувшином... бодхисатва, отдающий свою плоть на растерзание львицы со львятами. Позже, при почти дневном свете, фигура внушающего спокойствие Будды у Колеса Закона. Под Талпанским мостом мощные бурые воды Инда. С поворачивающей на север, к Гилгиту, дороги массив Нанта-Парбат казался ближе, чем когда-либо. Его грозные очертания, сверкающая между мчащихся темных облаков покрытая льдом вершина преследовали Хайда, давили его, куда бы он ни подался. Никакого ощущения, что ты далеко, что побег удался.
Проехали по Рахиотскому мосту. Долина Инда как лунный пейзаж – тощие изъеденные теплом ледники, обледеневшие скалы, в зеркале заднего вида, как будто преследуя их, все та же гора. Высокогорная пустыня, словно заваленная выработанной породой или же поблескивающими металлическими обломками. Ледяной ветер. Стремительно несущиеся рваные снежные тучи.
В Джаглоте вконец измотанный Хайд, которого тошнило от одного вида гор, заглушил мотор. Рядом, исчерпав душевный подъем, подремывал Касс. Снова дали себя знать пережитые испытания. Нависшие вокруг горы создавали впечатление, что они на чужой планете, – бесконечные вершины, заснеженные плато, ледяные стены, скалы, высокогорные пастбища, альпийские луга, хвойные леса, редкие пунктиры деревушек. Хайд встряхнулся. Всего час езды до Гилгита, меньше сорока миль. Чувствовал, что силы иссякли. Посмотрел на небритую физиономию Касса, холодными, как окружающий пейзаж, глазами обреченно разглядывавшего дорогу.
Мимо них по автостраде в сторону деревни проехала запряженная ишаком древняя колымага. Обернутый, как мумия, от холода в тряпье и овчину, ездок едва взглянул в их сторону. Под ними темная лента Инда поглощала чистые светлые воды Гилгита. Опустошенно вздохнув, Хайд положил голову на баранку.
– Ты в порядке? – озабоченно спросил Касс. – Я бы мог вести, если ты...
– С двумя сломанными ребрами? – насмешливо бросил Хайд.
Похоже, назревала маленькая семейная ссора. Глупо.
Он понимал, что из Гилгита обязательно надо звонить Шелли. Из вестибюля гостиницы или с почты. Нельзя возлагать надежды на Роз – он проглотил застрявший в горле комок – по крайней мере, не все, и ставить в зависимость от нее их жизни. Навстречу им, окутанный облаком поднятой им пыли, тащился по шоссе автобус. На фоне высившихся позади гор он казался ползущим по бурой соломинке насекомым. Гилгит – административный центр. Там полиция, армия, связывающий с Исламабадом аэропорт. Пакистанские генералы не больше чем мелочь в кармане у Шармаров. Окутав их грохотом и пылью, автобус потащился дальше и вскоре скрылся за поворотом дороги. Пыль осела на «лендровер», как на что-то недвижимое, заброшенное.
С Роз может случиться всякое... Она может не встретиться с Шелли, по крайней мере, когда надо. Черт. Он чувствовал, как в раздумьях, будто в трясине, тонет решимость, оседая страхом в животе.
– Я бы мог попробовать, – угрюмо ответил Касс.
– Нет уж, извини.
Вдруг резко поднял голову, разглядев на ветровом стекле крошечное пятнышко, которое, однако, двигалось в вышине на фоне отрогов Ракапоши. Летящий в Гилгит вертолет или легкий самолет. Возможно, кто-то важный: а может быть, и нет. Может быть, кто-нибудь вроде Дханжала. Дханжал... но того убили местные, а не солдаты. Не пакистанские части – пограничный полк, азадкашмирский полк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114