ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
После ухода советских войск строгости ослабли; с обеих сторон добрые мусульмане. С наигранным безразличием водитель расспрашивал об американцах.
– Машина, несколько часов назад... а что?
Ставший ритуалом плевок.
– Неверные свиньи чуть не столкнули меня с дороги.
Разговор лениво продолжался. Покалывало в кончиках пальцев, тряпки терли связанные кисти. Ноги упирались в баранью тушу. Сзади задувал таявший на лице снег.
– Бумаги в порядке. Можно проезжать. – Затем обращение к Аллаху и звук заведенного мотора.
Нестерпимо болели и чесались отогревшиеся пальцы рук. Покалывало ступни. Тошнило, кружилась голова. Грузовик, пробуксовывая в снегу, рванул вперед, встряхиваясь, как вылезший из воды пес. Хайд сплюнул накопившуюся во рту желчь и, упершись в баранью тушу, попытался сесть... и со стоном откинулся назад. Грузовик, словно назло, замедлил ход, приближаясь к пакистанской стороне границы.
Он с трудом повернулся на бок. Потянулся пальцами к голенищу сапога, ощутил разницу между кожей и тканью.
Афганец питался объясниться на плохом английском языке. Несколько слов на урду, после того как безуспешно заговорил на пушту, – солдаты были явно южане, не местные. Все это было ему понятно. Извиваясь всем телом, он сначала коснулся пальцами, йотом сжал рукоятку небольшого острого ножа. Прямо за головой шел разговор на каком-то монотонном наречии английского языка.
– Мясо в Пешавар, базар... да, каждый месяц. Где Икбал, он меня знает... а, первенец! – Пограничникам надоело, но они внимательно слушали; должно быть, греясь у печки, за ними следил офицер. – Ночую в Пешаваре... хорошо, хорошо, в порядке, да?
Он уже наполовину вытащил нож, когда вдруг понял... Напрягая слух, отсеивая шум ветра и хлопки брезента, он слышал, как скрипнула дверь, как топали замерзшие ноги и хлопнула дверь легковой автомашины...
Хруст тяжелых шагов – двое мужчин, – приближавшихся к грузовику. Он напряг шею, изогнул спину и, зажав нож между ладоней, достал им до связывавшей ноги тряпки – тот несколько раз соскальзывал – и стал ее перепиливать.
«Американцы оттеснили меня с дороги». Афганец нащупывал конъюнктуру. Хайд продолжал неуклюже пилить, порезал кисть, зажал нож покрепче и продолжил дальше.
– Мы тебя не обгоняли, приятель. Ты нас ищешь?
По ту сторону брезента отчетливо звучал голос Харрела. Хайд затаил дыхание, но руки работали безостановочно. Он не отваживался посмотреть, скоро ли разъедется материя. Вздрогнул, когда нож снова полоснул по живому.
– Американцы? – удивленно и опасливо переспросил афганец и, как улитка, ушел в себя. Пакистанские пограничники замолкли.
– Если хочешь продолжать поездку, помоги этим господам. – Офицер говорил на пушту. Теперь уже шаги трех человек, не двух. Хайд, затаив дыхание, слушал.
– Но я ничего такого не сделал! – заныл афганец.
– Спасибо, капитан, парень говорит по-английски. Мы слышали. Что там, приятель? В грузовике. Что на уме? Что-нибудь для нас? – Кто-то натянуто засмеялся.
– Клянусь, в грузовике ничего нет!..
– А если мы поглядим? – Материя лопнула, ноги, сведенные судорогой, немного раздвинулись.
– Там были другие американцы... американская машина!.. – заюлил афганец.
Хайд, отвернув лицо, ждал, когда откинут брезент. Руки бесполезны, ноги свело судорогой. Афганец его не выдаст, потому что знает, что они отнимут, а не купят... но власти на стороне Харрела.
Он вздрогнул, услышав, как с треском откинулся брезент. Внутрь хлынул снег. Забегал луч фонарика. Обежал бараньи туши. Заплясал вверх и вниз, коснулся плеча его овчинной куртки, пробежал по спине ближайшего к нему барашка, снова скользнул но плечу, словно приглашал встать, вернулся к барашку, осветил борта, крышу и уткнулся в располосованные овечьи глотки.
– Черт побери, как они здесь режут скот! – проворчал Харрел, гася фонарик и откидывая назад брезент. Хайду захотелось вздохнуть, но не было сил.
– О'кей, – раздался голос Харрела у кабины грузовика после того, как мимо опершейся о борт головы Хайда, скользя, глухо протопали его шаги. – Только дохлые бараны. Жаль. Спасибо, капитан. Пускай едет.
Разрешение ехать на пушту. Звук мотора заглушил удалявшиеся шаги. Стук поднимаемого шлагбаума. Пробуксовав, машина тронулась. Медленно, нерешительно двинулась под гору.
Хайд совершенно изнемог от напряжения. Теперь его трясло, но это была дрожь облегчения. Сзади громко хлопал непривязанный брезент. Хайд лежал неподвижно, крепко сжимая под собой ладонями нож.
Выбрался, думал он. Мысли работали медленно, словно разгадывая шифр. Выбрался – еду – в – Пешавар. Харрел – остался – позади.
В промежутке между словами мелькала мысль, что если он часок полежит неподвижно, то наберет достаточно сил, чтобы перерезать путы на руках... Если успеет до Пешавара, то выберется из грузовика. Значит, остается только освободить руки до того, как они попадут в Пешавар. С этим он справится...
Часть вторая
Заливные язычки жаворонков
Жаворонок в вышине,
Слизень на колючке,
Бог у себя на небесах –
С миром все в порядке!
Роберт Браунинг «Песенка Пиппы»
6
Беглецы
Сквозь грязные стекла старенького такси почти ничего не видно, в ночи смутно проступают крупные холодные звезды. Скопление жалких лачуг в предместьях Пешавара похоже на военный бивуак. Обри чувствовал, что он слишком стар и оторван от жизни, чтобы просто так, открыто, окунуться в гетто афганских беженцев, но вернувшихся в страну после ухода русских. Посему он внутренне благодарил темноту, изнуряющую разницу во времени и присутствие угрюмо молчавшей Роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
– Машина, несколько часов назад... а что?
Ставший ритуалом плевок.
– Неверные свиньи чуть не столкнули меня с дороги.
Разговор лениво продолжался. Покалывало в кончиках пальцев, тряпки терли связанные кисти. Ноги упирались в баранью тушу. Сзади задувал таявший на лице снег.
– Бумаги в порядке. Можно проезжать. – Затем обращение к Аллаху и звук заведенного мотора.
Нестерпимо болели и чесались отогревшиеся пальцы рук. Покалывало ступни. Тошнило, кружилась голова. Грузовик, пробуксовывая в снегу, рванул вперед, встряхиваясь, как вылезший из воды пес. Хайд сплюнул накопившуюся во рту желчь и, упершись в баранью тушу, попытался сесть... и со стоном откинулся назад. Грузовик, словно назло, замедлил ход, приближаясь к пакистанской стороне границы.
Он с трудом повернулся на бок. Потянулся пальцами к голенищу сапога, ощутил разницу между кожей и тканью.
Афганец питался объясниться на плохом английском языке. Несколько слов на урду, после того как безуспешно заговорил на пушту, – солдаты были явно южане, не местные. Все это было ему понятно. Извиваясь всем телом, он сначала коснулся пальцами, йотом сжал рукоятку небольшого острого ножа. Прямо за головой шел разговор на каком-то монотонном наречии английского языка.
– Мясо в Пешавар, базар... да, каждый месяц. Где Икбал, он меня знает... а, первенец! – Пограничникам надоело, но они внимательно слушали; должно быть, греясь у печки, за ними следил офицер. – Ночую в Пешаваре... хорошо, хорошо, в порядке, да?
Он уже наполовину вытащил нож, когда вдруг понял... Напрягая слух, отсеивая шум ветра и хлопки брезента, он слышал, как скрипнула дверь, как топали замерзшие ноги и хлопнула дверь легковой автомашины...
Хруст тяжелых шагов – двое мужчин, – приближавшихся к грузовику. Он напряг шею, изогнул спину и, зажав нож между ладоней, достал им до связывавшей ноги тряпки – тот несколько раз соскальзывал – и стал ее перепиливать.
«Американцы оттеснили меня с дороги». Афганец нащупывал конъюнктуру. Хайд продолжал неуклюже пилить, порезал кисть, зажал нож покрепче и продолжил дальше.
– Мы тебя не обгоняли, приятель. Ты нас ищешь?
По ту сторону брезента отчетливо звучал голос Харрела. Хайд затаил дыхание, но руки работали безостановочно. Он не отваживался посмотреть, скоро ли разъедется материя. Вздрогнул, когда нож снова полоснул по живому.
– Американцы? – удивленно и опасливо переспросил афганец и, как улитка, ушел в себя. Пакистанские пограничники замолкли.
– Если хочешь продолжать поездку, помоги этим господам. – Офицер говорил на пушту. Теперь уже шаги трех человек, не двух. Хайд, затаив дыхание, слушал.
– Но я ничего такого не сделал! – заныл афганец.
– Спасибо, капитан, парень говорит по-английски. Мы слышали. Что там, приятель? В грузовике. Что на уме? Что-нибудь для нас? – Кто-то натянуто засмеялся.
– Клянусь, в грузовике ничего нет!..
– А если мы поглядим? – Материя лопнула, ноги, сведенные судорогой, немного раздвинулись.
– Там были другие американцы... американская машина!.. – заюлил афганец.
Хайд, отвернув лицо, ждал, когда откинут брезент. Руки бесполезны, ноги свело судорогой. Афганец его не выдаст, потому что знает, что они отнимут, а не купят... но власти на стороне Харрела.
Он вздрогнул, услышав, как с треском откинулся брезент. Внутрь хлынул снег. Забегал луч фонарика. Обежал бараньи туши. Заплясал вверх и вниз, коснулся плеча его овчинной куртки, пробежал по спине ближайшего к нему барашка, снова скользнул но плечу, словно приглашал встать, вернулся к барашку, осветил борта, крышу и уткнулся в располосованные овечьи глотки.
– Черт побери, как они здесь режут скот! – проворчал Харрел, гася фонарик и откидывая назад брезент. Хайду захотелось вздохнуть, но не было сил.
– О'кей, – раздался голос Харрела у кабины грузовика после того, как мимо опершейся о борт головы Хайда, скользя, глухо протопали его шаги. – Только дохлые бараны. Жаль. Спасибо, капитан. Пускай едет.
Разрешение ехать на пушту. Звук мотора заглушил удалявшиеся шаги. Стук поднимаемого шлагбаума. Пробуксовав, машина тронулась. Медленно, нерешительно двинулась под гору.
Хайд совершенно изнемог от напряжения. Теперь его трясло, но это была дрожь облегчения. Сзади громко хлопал непривязанный брезент. Хайд лежал неподвижно, крепко сжимая под собой ладонями нож.
Выбрался, думал он. Мысли работали медленно, словно разгадывая шифр. Выбрался – еду – в – Пешавар. Харрел – остался – позади.
В промежутке между словами мелькала мысль, что если он часок полежит неподвижно, то наберет достаточно сил, чтобы перерезать путы на руках... Если успеет до Пешавара, то выберется из грузовика. Значит, остается только освободить руки до того, как они попадут в Пешавар. С этим он справится...
Часть вторая
Заливные язычки жаворонков
Жаворонок в вышине,
Слизень на колючке,
Бог у себя на небесах –
С миром все в порядке!
Роберт Браунинг «Песенка Пиппы»
6
Беглецы
Сквозь грязные стекла старенького такси почти ничего не видно, в ночи смутно проступают крупные холодные звезды. Скопление жалких лачуг в предместьях Пешавара похоже на военный бивуак. Обри чувствовал, что он слишком стар и оторван от жизни, чтобы просто так, открыто, окунуться в гетто афганских беженцев, но вернувшихся в страну после ухода русских. Посему он внутренне благодарил темноту, изнуряющую разницу во времени и присутствие угрюмо молчавшей Роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157