И в таких условиях – 1:2 в равной преимущественно борьбе, второй гол пропущен за шесть минут до окончания второго тайма. Получены серебряные медали, команда стала второй на континенте. Комментируя финал, тренер английской футбольной ассоциации Аллен Вейд утверждал: «Всякий англичанин, который посмотрел бы финал этого интересного нового соревнования, мог сказать: „Настоящий кубковый финал!“ У нас это означает наивысшую похвалу. В самом деле Испания и СССР продемонстрировали темп, физическую подготовку, темперамент. Итак, острое соревнование с хорошей, увлекательной концовкой!»
Концовка действительно получилась «увлекательной»: Бескова от работы освободили. Игра команды получила высокую оценку европейских специалистов, ряд игроков, в частности Лев Яшин и Валерий Воронин, привлекались по итогам Кубка в состав сборной Европы, фигурировали в различных символических сборных, а тренера уволили. Кто это сделал и почему?
К сожалению, инициаторы подобных решений, принимаемых чаще всего келейно, волевым способом, остаются безымянными. Их подписи нет на бумаге, они-«создают мнение». «Есть мнение» – выражение, сопровождаемое обычно взглядом в потолок, будто там, на следующем этаже или на крыше сидит некто, это «мнение» изрекающий. Действует безотказно.
Кажется, зачем вспоминать то, что происходило двадцать с лишним лет назад? К чему бередить старые раны?
Только для того, чтобы учиться на ошибках, которые, как правило, повторяются.
При всем моем уважении к Николаю Петровичу Морозову, назначенному старшим тренером сборной после увольнения Бескова, я убежден, что советская команда выступила бы на английском чемпионате мира 1966 года лучше и вполне могла если и не стать чемпионом мира, то уж в финале-то играть точно, в том случае, если бы остался Бесков. Он начал кропотливую работу по формированию сборной, по постановке для нее игры. В работе этой он продвинулся далеко, но завершить ее ему не позволили.
Новый тренер начал, конечно, не с нуля, но и не с тех позиций, на которых команда уже побывала. Это вполне естественно– «новая метла…». Преемственность не была соблюдена, да ее и не могло быть: у тренеров различны и творчество, и взгляды на игру, и методы комплектования.
В результате смены тренеров было упущено то, чего ничем нельзя компенсировать, – время. Упущено по воле пожелавшего остаться неизвестным Лица, которое, будучи весьма далеким от спорта вообще и от футбола в частности, полагает, что «духу нашему спортивному цвесть везде!», а уж если не случилась победа, значит, тренера гнать надо взашей.
Вообще, разговор о бесправии – юридическом и моральном – тренеров может получиться долгим и интересным, но коли ведем мы речь о чемпионатах Европы, вспомню и свой печальный опыт.
После испанского чемпионата мира 1982 года, где командой руководил триумвират (по сути своей – искусственное решение):К. И. Бесков, Н. П. Ахалкаци и я, меня пригласили возглавить сборную. Предстояли отборочные матчи первенства Европы с финнами, поляками и португальцами. Условие было довольно жестким – уйти из киевского «Динамо» и полностью сосредоточиться только на работе со сборной.
С клубом расставаться было жаль, но я понимал (знал из опыта мирового футбола), что сборную должен тренировать только освобожденный специалист, не связанный с каждодневными заботами о клубной команде. Придерживаюсь этого убеждения и поныне, хотя сам участвую в эксперименте, отнимающем массу сил и до предела выматывающем нервы.
Сложности возникли сразу. «Кто заменит вас в клубе?» – спросили меня в Киеве. Я назвал две фамилии – Олег Базилевич и Юрий Морозов. После детального обсуждения остановились на кандидатуре Морозова, работавшего тогда с ленинградским «Зенитом». «Зенит» в конце июля играл в Киеве, с Морозовым состоялся предварительный разговор, согласие он дал.
Договорились, что до конца 1982 года я продолжу «совместительство» в клубе и сборной, а с начала следующего года перееду в Москву и буду жить там в служебной квартире (потом, кстати, «служебность» этой квартиры вменили мне в вину, заявив, что тренер сборной должен быть москвичом! Почему?).
Признаюсь, несколько колебался: принимать приглашение в сборную или не принимать? Причины колебаний объяснимы. Я понимал, что любой неудачный матч оставит меня без работы, как это не раз случалось с моими коллегами. Даже несмотря на то, что мне было предложено разработать программу подготовки команды на четырехлетний период.
Стремление проверить свои силы на совершенно новом витке самостоятельной работы, желание сменить обстановку – все это помогло мне принять решение и занять место тренера сборной, рабочий стол которого находился в здании Госкомспорта СССР на Лужнецкой набережной.
Квартира, в которой я жил, была расположена примерно в часе ходьбы от Госкомспорта, и я использовал каждую возможность для того, чтобы преодолевать этот путь по набережным пешком. Прекрасное время для раздумий!
Обдумывать было что. Перво-наперво – подробнейший план функционирования сборной на ближайшие четыре года, вплоть до мексиканского чемпионата мира. Затем – создание штаба всех сборных, способного решать сложные задачи подготовки к важным и ответственным соревнованиям. Без такого штаба, полагал я тогда (остаюсь при своем мнении и сейчас), невозможно добиваться больших побед. Речь в данном случае идет не о механическом формировании штаба, скажем, из тренеров команд высшей лиги, а из тренеров-единомышленников, которые в состоянии координировать работу всех сборных – от юношеских до первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88