Еще его мучил в эти секунды, как это часто бывает в подобных случаях, один немаловажный вопрос: с Даниловой у него… было? И если да, то почему он ни-че-го об этом не помнит?
Пока Валера размышлял над всеми этими сложными вопросами, Маша, проскользнув мимо него, успела скрыться за одной из дверей, за которой, кажется, находится ванная комната.
Валера деликатно постучался в эту дверь.
– Чего тебе? – приоткрыв дверь, хмуро спросила Маша. – Дай мне сначала душ принять!
– Маша, я видел у тебя повязку на руке… У меня точь в точь такая же. – Валера продемонстрировал предплечье. – Браслет на руке… Нич-чего не понимаю!.. А хочешь, я тебе спинку потру?!
– Ты и в правду такой идиот, Швец? – приподняв бровь, поинтересовалась Данилова. – Или только прикидываешься? Господи… и за что мне все это?
Произнеся эту горестную тираду, молодая женщина с треском захлопнула дверь ванной комнаты.
Пока Маша, успевшая уже продемонстрировать ему свой истинный – сварливый – характер, плескалась в душе, Валера немного осмотрелся.
Жилище, в которое его занесло непонятно каким ветром, представляло из себя нечто среднее между финским домиком и небольшим дачным коттеджем, каких немало возведено нынче в ближнем и дальнем Подмосковье. Коттедж этот, с почти плоской черепичной крышей зеленоватого окраса, имеет довольно скромные размеры и состоит из единственной комнаты площадью около восемнадцати квадратов. А еще туалета, который успел посетить Швец, ванной, в которой сейчас плещется женщина, упрямо косящая под Машу Данилову, и кухни с холодильником, компактной электроплитой и столь же компактным обеденным столом. Еще имелась небольшая летняя веранда с белым пластиковым столом и пластиковыми же креслами, в одно из каковых, обойдя дом по периметру, и плюхнулся Валера Швец.
Коттедж, кстати, находился на залитой солнцем полянке, а вокруг – густой хвойный лес. Но вот что странно. Не видать ни огорода с грядками, ни фруктовых деревьев, ни кустов крыжовника, черной и красной смородины, ни хозпостроек. Присутствие каких-то иных людей, кроме самого Валеры и укрывшейся в ванной комнате Даниловой, а также коров, коз, собак, кошек и иной домашней живности в близлежащем пространстве, очерченном обступившими полянку рослыми соснами и разлапистыми елями, не то что не наблюдалось, но даже и не угадывалось.
К домику, как выяснилось при беглом осмотре, из леса выбегает грунтовая дорога. Валера как раз и смотрел сейчас в ту сторону. Уже метрах в семидесяти от коттеджа она – грунтовка – загибалась вправо и терялась среди деревьев.
Короче говоря, хрен его знает, куда ведет эта дорога.
– Тайга вокруг, мать твою! – с тревогой в голосе произнес Швец. – Куда это, Валера, тебя занесло?
Его внимание вновь привлек браслет, который невесть откуда взялся на запястье правой руки. Эта вещица была сделана из какого-то металла или сплава светло-серого цвета и имела с видимой наружной стороны насечки в виде штрихов желтого цвета. Браслет литой, миллиметров шесть или семь толщиной; удивительно, но штуковина эта, чем бы она ни являлась на самом деле, не создавала ему никаких неудобств и совершенно не ощущалась как инородное тело.
Еще более удивительным ему показалось то, что вещица, напоминающая по форме браслет, не имеет никаких видимых глазу креплений или защелок, расстегнув которые ее можно было бы снять с руки.
Валера без усилий прокрутил браслет, потом попытался стащить его, сделав ладонь правой руки лодочкой и как бы вывинчивая кисть… Но ни фига не вышло. Тогда он сильно сжал пальцами браслет. Однако, какие бы усилия он ни прилагал, ему так и не удалось хоть в малейшей степени деформировать идеально ровную окружность: браслет был изготовлен из какого-то сверхпрочного металла или же сплава…
– Что, плотно сидит колечко? – услышал он голос Даниловой, которая только что выбралась из коттеджа на открытую летнюю террасу. – Я пробовала с мылом стащить… да ничего не вышло!
Данилова успела переодеться: на ней сейчас тот же прикид, что он видел ранее, когда они вдвоем, покинув конспиративную хату, отправились на свидание с ее шефом. А именно: светлые брючки, выгодно подчеркивающие крутизну бедер и длину ее ног, и лазоревый топ, плотно охватывающий упругую грудь и оставляющий открытым симпатичный, чуть тронутый загаром животик.
«Во всех ты, душенька, нарядах хороша, – глядя на нее, процитировал Швец про себя слышанные им когда-то поэтические строки. – Но лично мне ты более всего мила в костюме Евы…»
– Вот что, Маша… или как там тебя! – оторвав седалище от пластикового кресла, вслух сказал Швец. – Ты типа умная такая вся из себя, да?! Ты тут осмотрись вокруг как следует, а я… Пойду тоже душ приму!
На полочке в ванной комнате Валера обнаружил новую зубную щетку и упаковку одноразовых бритв. Почистил зубы, побрился… Хотел снять бинты, чтобы посмотреть, что у него с левым предплечьем – слегка саднило, не более. Ничего серьезного, кажется… ну и пусть все пока остается, как есть, включая бинты.
Приняв душ, он вытерся банным полотенцем, в ванной их оказалась целая стопка. Наведавшись ненадолго в комнату, он экипировался в брюки и клетчатую рубашку, которую ему любезно уступила Данилова, затем обулся в свои же мокасины.
Еще раз обследовав коттедж, убедился, что телефона здесь нет, а их мобильники кто-то выгреб… Перебравшись на кухню, он заглянул в холодильник, который оказался забит продуктами. Когда он смотрел на этот «фрозер» и на электроплиту, в его голове крутилась какая-то важная мысль… Но она ускользнула, едва он увидел упаковку пива.
Там же, на подоконнике, обнаружился целый блок сигарет и с полдюжины коробков спичек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105