К столику подошли двое.
– Глянь, Чернов и Стас объявились, – прокомментировал Моня. – Как стихи?
Оба считались коммерческими поэтами. Работали в рекламном агентстве. Сочиняли слоганы типа: «Не пей джин-тоник, а купи – „Панасоник“».
– Стихи в порядке, – ответил Чернов. – Слышали, что война начинается?
– Она уже год как начинается, – лениво проговорил Седой. – Присядь, Саша. Выпей. Война не волк, в лес не убежит.
– Да в Сербии… – эмоционально начал Чернов, но Седой силой усадил его за стол. Стас присел рядом. Закурил папиросу.
Полуденное солнце медленно ползло по небу. Разговор продолжался.
– У меня брат жены подарил нам интересную зверюшку, – включил новую тему Димедрол. – Апареа, называется. В Перу обитает. Траву жрёт круглые сутки. На мышь похожа, но без хвоста. Умная, однако, тварь. Даром, что почти мышь.
– Что за мышь такая? – поинтересовался Парковщик, одно время работавший ветеринарным врачом в зоопарке.
– Да… Как её… В желтую полоску. Ага! Морская свинка. Но воды боится!
– Господи, так бы и сказал, – снисходительным тоном профессионала, молвил Парковщик. А то – апареа! Интересная зверюшка! Ну, ты Дима, выдал текст.
– А вы знаете, как слово «подол» переводится с древне шумерского языка? – спросил Моня, выплюнув травинку и разминая сигарету.
– Ну? Удиви, – лениво ответил Седой.
– Жало пятнистого скорпиона. – И прикурил.
– Брешешь, Саша, – сказал Француз и уставился в небо, откинувшись в пластиковом кресле.
На столик медленно десантировался толстый мохнатый шмель и стал пить пиво из лужицы, пролитой Димедролом. Моня окинул насекомое взглядом, и вяло сказал:
– Клянусь. Жало пятнистого скорпиона! Поудоул – вот так звучит на шумерском языке.
– Что-то я не припоминаю такого вида, хотя объездил всю Азию, – вставил слово Парковщик. – Пятнистые скорпионы? Первый раз слышу. Простых, чёрных – сколько угодно. А вот пятнистых…
– Это очень редкий энтомологический вид. – Моня выпустил на шмеля дым сигареты. – На людей бросается. – Добавил: – И даже на быков.
– Ох Моня, Моня… Кошмар, какого выдумал скорпионища. Прямо сам Моня! – прокомментировал Длинный.
– А откуда ты это всё знаешь? – полюбопытствовал Димедрол, вынимая из пива шмеля и кидая его в цветочник.
– У меня бабка до пенсии преподавала в Киево-Могилянской академии. Она знает древне шумерский.
– Что бабка – что Моня, преподают оба, – сказал Седой. Поудоул! Ха! Ну, Саша, ты как отмочишь что-нибудь – хоть падай в лужу. Давай лучше выпьем.
Выпили.
– Говорят, в посольстве США можно сбить бабки с американцев, – проговорил Димедрол. – Они принимают стволы. Сто баксов ствол.
– Так иди сдай, – предложил Моня. – Я потом гляну, как ты эти баксы тратить будешь.
– А что? – оживился Парковщик. – С десяток обрезанных, никуда не годных, найти можно.
– Серёжа, – спокойно сказал Седой. – Там наши менты всё пишут на видеокамеру. Ты эти баксы до «Экспресса» не донесёшь.
К столику подошла симпатичная блондинка. Присела возле Седого.
– Познакомьтесь, – сказал тот, обращаясь ко всем. – Леся. Бывший работник посольства. Свой человек.
Седой разлил всем водку и снова выпили. Чернов и Стас попрощались и ушли. Леся поставила стаканчик и закурила. Сказала:
– Американцы дают лаве за русских.
– Как это – лаве за русских? – недоуменно спросил Француз.
– Двадцать долларов за информацию о гражданине России, прибывшем в Киев.
– Ого! – впечатлился Моня.
– Что – «ого», – повернулся к нему Седой.
– Да так, – ничего.
– А за двух? – спросил Длинный.
– А за двух – сорок. За трёх – шестьдесят, – доступно объяснила экс-работница посольства.
– А это не понты? – засомневался Француз.
Леся извлекла из сумочки листок бумаги и протянула его Французу. Тот пробежал его глазами.
– Правда, – сказал. И задумался.
– А за граждан Украины ничего не дают? – спросил Седой. – Я бы, вот, Моню сдал.
Выпили ещё. Закурили.
– Американцы включили не ту тему, – рассудил Длинный. – Моя сестра – россиянка.
– Да не только одна твоя сестра, – сказал Седой.
Опять повисла тишина, липкая как жевательная резинка. Француз начал в пролившемся пиве рисовать каракули. К столику подошло несколько человек. Подоляне лениво подняли головы. Перед ними стоял американский патруль – трое негров и мексиканец. За спиной патруля маячил милиционер, отводивший глаза в сторону. Патруль молча смотрел на подолян. Те – на патруль.
– Ну и что? – спокойно спросил Седой. – Как наши бабы?
– Ду ю спик инглиш? – в ответ задал вопрос тощий американец, мексиканского происхождения и с нашивками капрала. Никто не проронил ни слова.
– Документы. Пожальюста, – выговорил тощий.
Документов ни у кого не оказалось.
– Прьошу прьойти сьо мной, – сказал капрал, ухватившись за свою винтовку.
– Это куда? – невозмутимо спросил Длинный.
Наш сержантик суетливо выскочил вперёд.
– Хлопцы! Да ну его в баню. Пройдёмте, вас отметят, снимут отпечатки пальцев и отпустят. Вы же свои, я вас даже в лицо знаю. Они ищут русских. Да не переживайте, уже почти весь Киев в компьютер занесли. Не вы первые…
– М-16, смотрится красиво, – а дерьмовый автомат, – сказал Моня, жуя травинку. – Слушай, камрад, вали на базу. Мы никуда не пойдём. Я в компьютер не хочу.
Американцы отступили на шаг и подняли оружие.
– Пожальюста, – угрожающе сузил глаза мексиканец и передёрнул затвор.
Придётся идти, – сказала Леся. – Они не любят шутить. Это не парни с улицы Хоревой.
– Фак'юкрейн шед, – проговорил сквозь зубы один из негров и выплюнул резинку.
– Я никуда не пойду, – упрямо продолжал гнуть свою линию Моня.
– Идём Саша, – сказал Седой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12