Нам отпущено было тридцать минут. Организация стадиона – раскатка ковра, установка ворот, спортивных снарядов и прочее – три минуты; легкоатлетические и спортивные выступления, в которых принимали участие братья Знаменские, известные бегуньи – Евгения Егорова, Тамара Быкова – 12 минут; футбол – 15 минут.
Из огромного окна универмага, где ожидали своего выхода две наши футбольные команды, наблюдали мы за событиями на площади. Подходило время развертывать ковер. О, как же мы волновались, когда полторы тысячи физкультурников и спортсменов общества цепочкой побежали по краям Красной площади, занимая места по периметру линий будущего стадиона!
В центр пустынной площади вышел Николай. В белом спортивном костюме он поднял руку с красным флажком, зажатым в кулаке. Выдержал небольшую паузу и, как бы удостоверившись, что внимание всех спартаковцев сосредоточено на флажке, резко опустил его вниз.
Мгновенно сброшены ветки. Рулон под натиском двухсот человек зашевелился, как живое существо, и, извиваясь (было очень трудно выдержать ровную линию раскатки по фронту, длиной сто двадцать метров), стал уменьшаться в толщине по мере приближения к трибунам.
Глазам зрителей представилась унылая картина. Площадь оказалась покрытой сморщенной, грязно-серой хламидой: ни дать ни взять – вспаханный, не тронутый бороной целинник. Сердце замерло: непоправимая беда!
Но вот на середину опять вышел Николай. Вновь поднята правая рука. Вновь маленькая пауза и резкий взмах флажком. Сотни рук по этому знаку одновременно потянули ковер на себя. И произошло чудо! В один миг перед зрителями от храма Василия Блаженного до Исторического музея, от трибун Мавзолея до ГУМа раскинулся стадион с изумрудно-зеленым футбольным полем, размеченным белоснежными линиями, с черной гаревой беговой дорожкой, с золотистым песком легкоатлетических секторов. Мгновенно возникли футбольные полосатые ворота, угловые флажки, стойки для прыжков, барьеры для бега.
Не успел затихнуть гром аплодисментов, раздавшийся с трибун, а по дорожке уже бегут знаменитые братья Георгий и Серафим Знаменские. Начались спортивные соревнования.
Пришла и наша очередь. Мы выбежали на поле двумя командами – основной состав и дублирующий, в который вошли также ветераны Петр Артемьев и Петр Исаков. Они уже не выступали в соревнованиях, но кому же не хочется сыграть в футбол на Красной площади!
Чтобы раскрыть всю красоту футбола – финты, дриблинг, удары по воротам, разнообразными способами забитые голы, – мы договорились сыграть показательный матч. Разработали сценарий, по которому установили, кто и когда забивает голы, чтобы в этот момент создать атакующему исполнителю, как говорится, попутный ветер.
Несмотря на то что результат матча был предопределен, сам факт выступления на Красной площади нас так вскуражил, что мы играли с истинным увлечением. Забивали красивые голы. Мяч все время находился в игре, потому что нарушений правил мы не позволяли. И когда пошла последняя минута, я с облегчением подумал, что спектакль удался: матч сопровождали частые аплодисменты.
Однако по прошествии пятнадцати минут последовало указание игру продолжать. А сценарий-то был сыгран до конца! Пришлось мне, как капитану основной команды, режиссуру взять на себя. Предполагая, что еще придется играть пятнадцать минут, я, бегая по полю, называл забивающих и подавал сигнал: «Володя, пошел!» И Степанов устремлялся в прорыв, закладывая такой футбольный слалом, что на трибунах раздавался гул одобрения. А заключительный аккорд – пушечный удар в верхний угол, эффектный бросок вратаря Ивана Рыжова, мяч в сетке ворот – вызвал бурные аплодисменты.
Около сорока минут продолжался наш матч. Сыграли мы четыре-три в пользу основного состава. Выстроившись, как требуют правила футбола, и поблагодарив судью (не помню точно, кто судил, кажется, Петр Бозов), мы крикнули традиционное «Физкультпривет!» и побежали в «раздевалку», забыв, что бежим по нашему многострадальному ковру, что под ногами ребристая брусчатка, бежим, как с настоящего футбольного поля на стадионе «Красная площадь».
…1940 год. Я бы назвал его экзаменационным годом для советского футбола. Давно уже, с приезда басков, не было у наших футболистов международных встреч большого значения ни на своих полях, ни на зарубежных. На четырех чемпионатах страны господствовали московские команды, неизменно располагаясь на верхних местах таблицы результатов.
Мы, футболисты, чувствовали, что играем неплохо. Но нужно было проверить класс нашей игры не только в матчах друг с другом, но и с зарубежными командами. Хотелось знать, чего мы достигли за период реконструкции советского футбола. Поэтому приглашение из Болгарии принять участие в товарищеских матчах было встречено нашими футболистами с восторгом.
В Софию было решено послать московский «Спартак», самую популярную команду, завоевавшую себе славу победой над басками и двойным дублем, в 1938 и 1939 годах.
С болгарскими футболистами нам не приходилось встречаться. Спортивная же характеристика у них была внушительная: они являлись обладателями Кубка Балканских стран 1932 и 1935 годов. В 1937 году сборная Болгарии сыграла со сборной Чехословакии 2:2. В 1938 году болгары выиграли у югославов со счетом 4:0 и две встречи с венгерскими футболистами проиграли с минимальным счетом 0:1 и 1:2.
Поездке нашей команды в Болгарию придавали большое политическое значение. Для контроля за подготовкой к ней была создана специальная комиссия, в которую входили Александр Сергеевич Щербаков, Лев Захарович Мехлис и Андрей Януарьевич Вышинский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100