Дмитрий Игоревич Шпаро, Александр Васильевич Шумилов
Три загадки Арктики
ЖЕЛАННЫЙ СЕВЕР
Был август 1973 года. Пятое путешествие в высоких широтах проводила экспедиция газеты «Комсомольская правда». На этот раз нашей целью были поиски исторических памятных мест па Севере, следов экспедиций, пропавших в Северном Ледовитом океане.
Прекрасные дни, полные напряженной работы и счастливых открытий, пронеслись как миг. Мы вернулись с Крайнего Севера, и друзья, встречавшие нас в аэропорту, прямо возле трапа самолета задали вопрос: «Находки есть?» Ответить было легко: «Искали и нашли».
Пусть дело живет. Историко-географические работы на Севере не прекращаются и год от года приносят новые радостные и полезные результаты.
Наша книга о поисках. О загадках, которые удалось разгадать, и тайнах, «осада» которых еще не снята. Наша книга о полярных путешествиях.
Итак, лето 1973 года…
Позади четыре путешествия в Арктике. Сколько пройдено километров, сколько неуютных холодных стоянок, сколько непредвиденных опасных ситуаций, когда выход зависит только от твоего решения! А. тренировки! А снаряжение! А наука! Оказывается, ее проблемы сопутствуют самым разным сторонам организации и проведения полярных автономных походов. Опыт – вот, пожалуй, главный результат этой четырехлетней учебы в арктической школе.
В 1969 году пять лыжников – еще без официального мандата «Комсомольской правды», но с добрыми пожеланиями и напутствиями сотрудников газеты – прошли путь от Воркуты до Амдермы. В 1970 году, получив статус «группы „Комсомольской правды“», мы впятером проложили лыжню по Таймырскому полуострову и по льду моря Лаптевых. От озера Таймыр через горы Бырранга добрались до залива Фаддея, по морскому льду вышли на острова Комсомольской Правды, а затем, минуя исторические места – мыс Прончищева, мыс Амундсена, гавань Мод, мыс Папанина, – достигли северной точки материка – мыса Челюскин.
Предел земли не был на самом деле пределом. Майский ветер и поземка, золотистая в лучах солнца, мчались с земли, которая лежала на севере. Она-то – Северная Земля – и была всамделишным краем суши, за ней простирались льды.
1971 год – Северная Земля. Отряд, теперь из 6 человек, начал путь на лыжах от островов Краснофлотских, затем пересек остров Октябрьской Революции и через пролив Красной Армии вышел к полярной станции острова Голомянный.
В горах Бырранга мороз был минус 46 градусов. На Северной Земле под ледником Университетским нас трепала пурга. С трудом мы выбрались из лабиринта трещин ледника Русанова на острове Октябрьской Революции и долго плутали среди глетчеров, спускающихся с гор Северной Земли в море Лаптевых. Ветры в проливе Красной Армии казались всесильными, возле западного берега острова Комсомолец произошла первая встреча с белым медведем…
Группа обретала полярный опыт. Арктика манила все сильнее, и мы стремились усложнить наши переходы. Это удавалось. В 1972 году па лыжах и лодках, имея на старте рюкзаки весом в 51–52 килограмма, участники экспедиции за 20 дней пересекли пролив Лонга.
В эти годы проявились две закономерности (именно закономерности – теперь-то мы понимаем, что они не могли не проявиться). Одна состояла в том, что многие ученые высказывали пожелания об организации историко-географических поисков на Севере силами экспедиции.
Первым говорил об этом Герой Советского Союза Эрнст Теодорович Кренкель. Визит легендарному полярнику нанесли двое: радист Анатолий Мельников и начальник экспедиции Дмитрий Шпаро. Разговор в основном был о радиосвязи на Севере. Путешествия, которые мы проделали и которые планировали, Эрнст Теодорович одобрил безоговорочно. Его «сердитые» слова: «Вы ходите черт знает где и развенчиваете нашу славу» – были только шуткой. А потом в связи с предстоящим маршрутом на Северную Землю Кренкель сказал:
– С вашим опытом и энтузиазмом надо было бы заняться восстановлением памятников на Севере. В тридцатых годах мы зимовали на берегу пролива Шокальского, на мысе Оловянный. Многое я дал бы за то, чтобы узнать, в каком состоянии сейчас наш дом. Да и поиски на берегах – дело стоящее.
Перед походом на Северную Землю мы побывали у ленинградского историка Василия Михайловича Пасецкого. Крутая низкая лестница вела к нему – ученому секретарю Арктического и Антарктического научно-исследовательского института – в известном особняке на Фонтанке.
– Эх, если бы летом вы шли! – сказал Пасецкий. – Тогда я попросил бы вас изменить маршрут: пройти через кут залива Ахматова, по его северному берегу, а также по западному берегу острова Большевик – вдоль пролива Шокальского.
В. М. Пасецкий кратко рассказал североземельскую версию гибели полярного геолога В. А. Русанова.
Советы были полезны, по сами-то мы знали еще мало и к историко-географическим поискам готовы не были. Общение с Арктикой исподволь готовило нас к ним. Ничто так не смогло бы способствовать глубокому знанию истории конкретного района Арктики, как путешествие в этот район. Книгу истории каждый из нас прочитывал словно трижды: до путешествия (в буквальном смысле), во время пути и после возвращения домой, снова бросаясь к книгам, вспоминая и рассказывая о пройденных километрах.
Вторая закономерность… К 1971 году выяснилось, что целый ряд организаций заинтересован в арктических экспериментах и что эти эксперименты участники могут проводить своими силами.
Мы взялись за дело охотно. Особенно крепкое и полезное сотрудничество установилось с учеными Института медико-биологических проблем (ИМБП) Министерства здравоохранения СССР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59