все-таки я дошел, я победил тебя, тундра. Победил или проиграл? Конечно, победил. Поход норвежского моряка – символ борьбы человека с суровой природой Арктики. Победа нужна Человеку и остается за Человеком. К несчастью, подчас добывается она ценой жизни.
Казалось бы, обстоятельства трагедии легко домыслить. Где-то вблизи мыса Приметный погиб Кнутсен. Тессем, не имея возможности похоронить товарища, сжег, кремировал его тело на костре. В одиночестве Тессем шел дальше, но силы постепенно покидали его. Вблизи устья реки Зеледеева он оставил часть вещей, почту и материалы экспедиции, рассчитывая впоследствии вернуться за ними. Самое необходимое – спальный мешок, остатки продовольствия – он привязал к лыжам и эти импровизированные нарты потащил за собой. В 70 километрах от Диксона, у реки Убойной, он бросил и этот небольшой груз. Только бы дойти! Смерть встретила его возле самой цели…
В 1924 году команда норвежского судна «Веслекари» поставила на берегу Диксонской гавани деревянный крест. Столб – остатки креста – возвышается и сейчас на том самом месте, где был найден труп корабельного плотника и полярника Питера Тессема. Метрах в 20, за кромкой склона, установлен памятник. На гранитной плите надпись: «Тессем. Норвежский моряк, член экспедиции м/ш „Мод“. Погиб в 1920 году».
А на родине Кнутсена, в небольшом норвежском городке Берне, 10 июля 1960 года был открыт памятник: бюст, отлитый из темной бронзы, на светлом гранитном цоколе. Наверху изображен барельеф шхуны «Мод», ниже выбиты слова:
«Штурман полярник Пауль Кнутсен род. 1889, участник экспедиции Отто Свердрупа в 1914 г. и экспедиции Руала Амундсена по поискам Северо-восточного морского прохода. Погиб в Сибири в 1919 г.».
На открытии памятника старый учитель Трюгве Квитле произнес речь:
«Прах Пауля Кнутсена покоится далеко отсюда, в Сибири, но память о нем будет жить среди нас. И пусть напоминает этот памятник путнику, остановившемуся у его подножия, о человеке, который отдал все свои силы и способности, всю свою молодость для осуществления мечты и цели своей жизни и вместе с тем принес славу родному краю, всему Отечеству!»
Покоится в Сибири… Бегичев и Якобсен писали определеннее: «У мыса Приметный». Но место его захоронения не было известно. И в 1973 году экспедиция газеты «Комсомольская правда» предполагала тщательно обследовать окрестности мыса.
5. КАК МЫ ИСКАЛИ МОГИЛУ КНУТСЕНА В 1973 ГОДУ
Центральный отряд осматривал остатки старинных изб на берегах фьорда Хутуда, Островной – готовился к обходу полуострова Минина, Восточный – плыл на ледоколе «Киев», приближаясь к месту высадки – таинственному заливу Миддендорфа. На этом читатель расстался с экспедицией «Комсомольской правды». Что же было дальше? Как проходили поиски?
Среди плавникового леса, выброшенного на берег, мы находили части корабельной обшивки, крышки трюмов, разбитые шлюпки и многое другое, что когда-то носило море. Реже следы костров, гурии. Изредка чуть выше зоны плавника стояли охотничьи избушки. Иногда они были целые, чаще – завалившиеся от старости; случалось, что только вросшие в землю венцы бревен говорили, что некогда тут стоял дом. Все это мы фотографировали, обмеряли, привязывали к местности.
Крупные детали судов, избушку или гурий мы, конечно, не пропустили. Но мимо упавшего знака могли пройти. Трудно быть постоянно внимательным и энергичным, особенно если за плечами трехпудовый рюкзак. Но главное, берег зачастую сплошь завален плавником на многие километры.
Каждый отряд осматривал весь берег, но особенно тщательные поиски проводились в окрестностях заранее выбранных точек.
Условные значки на карте были поставлены еще в Москве в период подготовки маршрутов. Они отражали сведения, почерпнутые из отчетов различных экспедиций, из старых карт, лоций, из рассказов зимовщиков. Там, где стоял значок, внимание должно было быть удвоено и утроено. Отряд останавливался и проводил тщательный осмотр, а если нужно, то и раскопки.
Среди находок были загадочные. Например, трехметровый деревянный пропеллер, обтянутый зеленой материей, судьбу которого нам так и не удалось выяснить.
На берегу полуострова Михайлова нашли небольшой катер, который стоял на слегах. Когда-то его вытащили на берег самодельной лебедкой, а затем, видимо, использовали для зимовки. Внутри железная печурка, дрова. На внутренних переборках ножом вырезана надпись: «1944 работал моторист г. Красноярск Клим». И еще: «Р. П. А. 1918». В прошлые времена катер был белого цвета. И след старого названия виден: «Мор…» Потом на белую легла шаровая краска военного времени и номер «57». Кто расскажет о судьбе катера? О Климе из Красноярска? Не связана ли эта история с трагическими событиями минувшей войны, которая не миновала и самое северное наше море – Карское?
Катер на п-ове Михайлова. Фото В. Леденева
Другую находку, также относящуюся к военному времени, мы сделали через несколько лет. На острове Рыкачева, на входе в залив Миддендорфа, обнаружили металлический ящик с круглой герметичной крышкой. Около горловины клеймо: «Л. М. З. 1941 г.». Ящик был заключен в другой, деревянный ящик, на досках которого сохранилась надпись: «Кожевникова Нордвикская экс. 1059–79 Д. Т. АРК. СН. Вес брутто 82 кг». Вес находки вполне соответствовал надписи – два человека поднимали ее с трудом.
Первый вопрос: что там? Открыли оригинальный запор, сняли круглую крышку. Внутри увидели какие-то странные гранулы размером с мелкую сливу сероватого цвета.
– Удобрение, что ли? – недоуменно произнес кто-то, но, когда наклонились над узкой горловиной, все почувствовали тонкий аромат шоколада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59