— Но в каком именно он был отряде? Спросим его?
Стоич заглянул в бумажку.
— Он живет в Сеняке, в получасе езды.
— Тогда поехали.
Дом они нашли без труда, виллу на Истарской улице. Годы службы маршалу Тито, а потом Слободану Милошевичу принесли мистеру Раичу-старшему неплохие дивиденды. Дверь открыла бледная женщина лет под пятьдесят, хотя выглядела она старше.
Последовали короткие переговоры на сербскохорватском.
— Мать Милана, — объяснил Стоич. — Он дома. Она спрашивает, что вы хотите.
— Поговорить с ним. Интервью. Для английской газеты.
В явном недоумении миссис Раич пустила их в дом, позвала сына, предложила им пройти в гостиную. На лестнице послышались шаги, молодой человек спустился в холл, о чем-то пошептался с матерью, вошел в гостиную. На его лице читались замешательство, тревога, даже испуг. Следопыт встретил его самой дружелюбной улыбкой, крепко пожал руку. Дверь в холл осталась приоткрытой. Миссис Раич что-то торопливо говорила в телефонную трубку. Стоич бросил на англичанина короткий взгляд, предупреждая: «Если тебе что-то надо, поторопись. Подмога уже в пути».
Англичанин протянул молодому человеку блокнот, который позаимствовал у бармена в Баня-Луке, с шапкой «Отель „Босния“ на оставшихся страничках. Перевернул блокнот задней стороной и показал написанные там две заглавные буквы и семь цифр.
— Очень хорошо, что вы оплатили счет, Милан. Бармена это порадовало. К сожалению, чек не приняли.
— Нет. Это невозможно. У меня…
Он замолчал и побледнел как полотно.
— Никто вас ни в чем не обвиняет, Милан. Просто скажите мне, что вы делали в Баня-Луке?
— Приезжал в гости.
— К друзьям?
— Да.
— В камуфляжной форме? Милан, это зона боевых действий. Что произошло в тот день, два месяца тому назад?
— Я не понимаю, о чем вы. Мама… — Тут он перешел на сербскохорватский, и Следопыт перестал его понимать. Вскинул глаза на Стоича.
— Едет отец, — пробормотал детектив.
— Вы были в группе из двенадцати человек. Все в форме. Все вооруженные. Кто они?
Милана Раича прошиб пот, казалось, что он вот-вот расплачется. Из этого Следопыт сделал вывод, что у молодого человека серьезное расстройство нервной системы.
— Вы англичанин? Но не журналист. Что вы здесь делаете? Почему допрашиваете меня? Я ничего не знаю.
У дома завизжали тормоза, послышались торопливые шаги. Миссис Раич заранее открыла дверь, так что муж прямым ходом прошествовал в гостиную. Остановился на пороге, побагровевший от ярости. На английском в отличие от сына он, человек другого поколения, само собой, не говорил. Начал сразу орать на сербскохорватском.
— Он спрашивает, почему вы пришли в его дом, почему донимаете его сына.
— Я не донимаю его, — спокойно ответил Следопыт. — Только задаю вопросы. Что этот молодой человек восемь недель тому назад делал в Баня-Луке и с кем он там был?
Стоич перевел. Раич-старший снова начал кричать.
— Он говорит, что его сын ничего не знает, и там его не было. Все лето он провел здесь, и, если вы сейчас же не уйдете, он вызовет полицию. Лично я думаю, что нам нужно уйти. Он — влиятельный человек.
— Хорошо, — кивнул Следопыт. — Один последний вопрос.
По его просьбе бывший командир спецназа, который нынче занимал пост исполнительного директора «Хазард менеджмент», встретился за ленчем с давним другом, высокопоставленным сотрудником Секретной разведывательной службы. Глава Балканского отдела не отказал в помощи.
— Эти люди — Волки Зорана? А ударил вас сам Зоран Зилич?
Стоич перевел половину, прежде чем понял, что зря старается. Милан понимал английский. И отреагировал на вопросы англичанина в два этапа. На несколько секунд остолбенел. А потом согнулся пополам, закрыл лицо руками и разрыдался, дрожа всем телом.
Миссис Раич горестно вскрикнула и метнулась к сыну. Отец, теперь уже бледный как смерть, указал на дверь и проревел одно слово, которое Грейси понял и без перевода: «Вон!» Стоич направился к двери. Следопыт последовал за ним.
По пути наклонился над молодым человеком и сунул в нагрудный карман его пиджака визитку.
— Если передумаете, — прошептал он, — позвоните. Или напишите. Я приеду.
В салоне автомобиля по пути к аэропорту царило молчание. Драган Стоич чувствовал, что отработал каждый цент из полученной тысячи долларов. Когда они уже стояли у международного терминала и англичанин, забрав чемодан, двинулся к стеклянным дверям, Стоич нарушил молчание:
— Если вы вернетесь в Белград, друг мой, я настоятельно советую вам не упоминать этого имени. Даже в шутку. Особенно в шутку. Сегодня мы с вами не виделись и никуда не ездили.
Через сорок восемь часов Следопыт закончил писать рапорт и отправил его Стивену Эдмонду вместе с перечнем расходов. Последние абзацы гласили:
«К сожалению, я должен признать, что события, которые привели к смерти вашего внука, сама смерть и место захоронения вашего внука, возможно, так и останутся тайной. Но я не хочу порождать у вас ложные надежды, говоря, что у вас еще есть шанс увидеть внука живым. На текущий момент и в обозримом будущем его нужно считать пропавшим без вести, предположительно погибшим.
Я не верю, что он и сопровождавший его босниец потерпели аварию на одной из местных дорог и упали в пропасть. Все дороги я осмотрел лично. Я не верю, что босниец убил его, чтобы завладеть внедорожником, денежным поясом или и тем и другим.
Я уверен, что они поехали, куда ехать не следовало, где их и убили неизвестный или неизвестные. Велика вероятность того, что убийцы — полувоенный отряд сербских головорезов, который в те дни мог там находиться. Но без вещественных улик, идентификации, признаний или показаний в суде предъявить обвинение не представляется возможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103