С другой стороны, не все мои сообщения газета печатала.
Материалы за каждый год составляют шесть ящиков, так что работы будет немало. К счастью, завтра воскресенье, можно заниматься поисками весь день.
– Как здорово, что ради меня вы идете на такие хлопоты, – сказал Миллер.
– Мне в эти выходные просто делать больше нечего, – Кэдбери пожал плечами. – К тому же декабрьские воскресенья в Бонне очень скучны, а жена вернется только завтра под вечер. Итак встретимся в «Серкль Франсэ» в половине двенадцатого.
Удача улыбнулась им лишь вечером следующего дня. Энтони Кэдбери заканчивал просмотр досье, помеченного ноябрем-декабрем 1947 года, где лежали его не принятые газетой статьи, и вдруг воскликнул: «Эврика», – вынул из папки лист выцветшей бумаги с отпечатанным на машинке текстом, озаглавленным: «23 декабря 1947 г.».
– Теперь понятно, почему это не опубликовали, – сказал он. – Кому захочется на рождество читать о поимке эсэсовца?
Он положил лист на стол и включил лампу. Миллер прочитал:

«Британское военное правительство, Ганновер, 23 декабря. В Граце (Австрия) британскими властями арестован бывший капитан СС ЭДУАРД РОШМАНН.
Его узнал на улице австрийского города бывший узник концентрационного лагеря в Латвии, утверждавший, что Рошманн был комендантом этого лагеря. После опознания Рошманна арестовали представители Британской полевой службы безопасности в Граце. В штаб советской зоны оккупации в Потсдам отослан запрос о концентрационном лагере в Риге. Между тем личность Эдуарда Рошманна была окончательно установлена посредством досье на него, хранящегося у американских властей в Берлине».

– Боже мой, – выдохнул Миллер, перечитав краткое сообщение несколько раз. – Мы все-таки нашли его.
– За это стоит выпить, – заметил Кэдбери.

Когда Вервольф обещал перезвонить Меммерсу через двое суток, он упустил из виду, что тогда будет воскресенье и в конторе частного сыщика никого не окажется. Однако в понедельник ровно в девять утра Меммерс уже был на работе. Вервольф позвонил в половине десятого.
– Рад слышать вас, камрад, – сказал сыщик. – Я вернулся из Гамбурга только вчера вечером.
– Отчет готов?
– Конечно. Записывайте. – Меммерс откашлялся и начал читать: – Владелец автомобиля – независимый журналист по имени Петер Миллер. Ему двадцать девять лет, у него каштановые волосы, карие глаза, рост около ста восьмидесяти сантиметров. Мать – вдова, живет в Осдорфе, под Гамбургом. Сам Миллер снимает квартиру в центре Гамбурга. – Меммерс продиктовал Вервольфу адрес и телефон Миллера. – Живет с танцовщицей из кабаре, Зигрид Ран. Работает в основном на иллюстрированные журналы, и, по-видимому, преуспевает. Специализируется на скандальных очерках, сведения для которых добывает сам. Словом, камрад, вы были правы, назвав его соглядатаем.
– А кто командировал его на последнее расследование?
– В том-то и штука, что никому не известно, чем он сейчас занимается. Я позвонил его девушке и спросил об этом, представившись сотрудником одного крупного журнала. Она даже не знала, где Меллер, сказала лишь, что он обещал с ней связаться.
– Что еще?
– Его машина. Она очень заметная. Черный «ягуар» с желтыми полосами на боках. Модель ХК 150. Это двухместной спортивное купе «хардтоп». Я справился о нем в гараже.
Вервольф призадумался, потом сказал:
– Надо выяснить, где теперь этот журналист.
– В Гамбурге Миллера нет, – спешно заверил его Меммерс. – Он уехал в пятницу днем, сразу после рождества. Впрочем, можно узнать, что за статью он собирается писать. Я еще не занимался вплотную – не хотел спугнуть его.
– Я знаю, что он готовит. Хочет выдать одного из наших товарищей. – Вервольф помолчал, потом спросил: – Так можете вы узнать, где он теперь, или нет?
– Пожалуй, – отозвался Меммерс. – Позвоню его девушке, снова назовусь сотрудником крупного журнала и скажу, что мне нужно срочно связаться с Миллером. Судя по первому разговору, она простушка и купится на это.
– Хорошо, так и сделайте, – одобрил план Вервольф. – Я перезвоню вам в четыре.

В то утро Кэдбери отправился в Бонн на пресс-конференцию, что давал один из министров. А в половине одиннадцатого позвонил Миллеру в отель.
– Рад, что застал вас, – начал он. – У меня возникла одна интересная мысль. Давайте встретимся в «Сёркль Франсэ» в четыре часа.
Когда они встретились, Кэдбери заказал чай и без обиняков начал:
– Вот о чем я подумал. Если Рошманна арестовали и опознали как преступника, его дело должно было попасть на глаза британским юристам, работавшим в зоне оккупации. Вам не доводилось слышать о лорде Расселе из Ливерпуля?
– Нет, никогда, – ответил Миллер.
– Bo время оккупации он был главным юрисконсультом британской зоны. Потом написал книгу «Под бичом свастики». О чем эта книга, ясно из названия. В Германии его за нее невзлюбили, но зверства фашизма описаны там точно.
– Он юрист?
– Да, и в прошлом первоклассный. Но теперь он отошел от дел и живет в Уимблдоне. Не знаю, помнит ли он меня, но могу вам дать рекомендательное письмо.
– Неужели он не забыл события пятнадцатилетней давности?
– У него феноменальная память. Если он сталкивался с делом Рошманна, то помнит его до мелочей. Я в этом уверен.
Миллер кивнули хлебнул чая:
– Что ж, я не прочь слетать в Лондон и побеседовать с ним.
Кэдбери вынул из кармана конверт и протянул Миллеру:
– Рекомендательное письмо я уже написал. Желаю удачи.
К звонку Вервольфа у Меммерса все было готово. Миллер звонил Зигрид и сказал, что остановился в Бад-Годесберге, в отеле «Дрезен».
Вервольф положил трубку и раскрыл телефонную книгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86