Сейчас вы отправитесь в Орлеан и проведете там ровно один год без права покинуть его стен. На досуге, который у вас появится, поразмыслите о своем статусе и о благе нашего государства. Ступайте!
Генрих затрясся от страха и ярости.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – прохрипел он и выбежал из кабинета.
– Однако, тенденция! – глубокомысленно изрек шут, наблюдая как лицо короля переливается всеми цветами радуги.
– Чего? – не понял Людовик.
– Сегодня все кто выходит из твоего кабинета имеют несчастный вид. Вот и в лице братика нажил ты себе еще одного врага… Нехорошо…
– Может мне его догнать и принести извинения? – резко бросил монарх.
– Отрубил бы ты ему голову! Все равно, ни к чему!
– По этой же причине можно лишить данного предмета и Франсуа, – улыбнулся король, – единственно, что там ценное, так это прыщи.
Шут сконфузился.
– Ну, этот хотя бы не так безнадежен! Не совсем дурак!
– Не совсем! В четырнадцать лет он щупал кухарок, в пятнадцать – горничных, в данное время спит со своей няней, а что дальше! В восемнадцать потребует войско для охоты на окрестных принцесс? Что он потерял, чего найти не может? Насколько я помню по молодости, женщины везде одинаковые! Любят, чтоб блестело и нежно шептало… Да! – кашлянул смущенно король, – я отвлекся. О чем мы?
– О Франсуа. Отправь его скотникам – пущай коров покрывает.
– Ей богу, так и сделаю! Так и сделаю!
В дверь вошел камердинер. Он кашлянул, проверяя легкие, а затем возвестил о прибытии кардинала Дюбуа. Тот вплыл, держа в руках какой-то фолиант. Лицо его выражало смущение и конфуз. Он пожелал Его Величеству доброго здоровья и дружески приветствовал шута.
– Что с вами, герцог? – осведомился король, – у вас вид монаха, попавшего в женскую купальню.
Кардинал тихонечко подкрался к двери, приоткрыл ее, затем плотно закрыл, прошелся по кабинету заглядывая во все углы, и только затем подошел к Людовику и сказал:
– Прошу прощения, Ваше Величество, за некоторую бесцеремонность, но я должен был убедиться в отсутствии посторонних. Основания для таинственности у меня имеются, вот взгляните! – он протянул книгу королю. Людовик, чьи грамматические способности нам хорошо известны, беспомощно взглянул на шута. Тот приблизился, в свою очередь взял книгу и прочел на обложке надпись на французском языке:
– Лео Таксиль. Забавная Библия, – затем передернул плечами, – не понимаю, что может быть забавного в библии? Хотя… как посмотреть…
– Как оказалось, многое, – ответил кардинал и раскрыл книгу на титульном листе, – взгляните на год издания.
– Одна тысяча девятьсот семьдесят первый! – прочел ошарашенный шут.
– Обратите внимание на исполнение, – продолжал Дюбуа, – текст написан не от руки. То есть, рукой так не напишешь даже при очень большом желании. О содержании я уже и не говорю…
– Ересь? – спросил король, которому уже давно пора было что-то вставить.
– Пополам с логикой. Синьор Торкемада за эту книгу сжег бы полстраны на своих милосердных кострах. А мне на аутодафе ну никак не хочется!
– Что же нам делать? – спросил Людовик, – сие произведение искусства вы получили от наших гостей?
– От них, – вздохнул кардинал, – маловероятно, но возможно – они попали к нам из другого мира, хоть я и говорю сейчас ересь. Пути Господа неисповедимы! Супруга посла рассказывала мне, что их священники пользуются такими вещами, за которые у нас положено предавать инквизиции. Причем и мы, и они пользуются одним и тем же священным писанием. Чем черт не шутит! (Все перекрестились). Много лет назад наши предки, восхваляя Господа, прыгали у жертвенного огня, а мы бы уже эти прыжки посчитали недостойными нашего сана, – он указал на свой толстый живот.
– Так что же делать? – повторил король, – я уже готовился к церемонии помолвки…
– Готовьтесь дальше, – пожал плечами Дюбуа, – только о книге никому не рассказывайте. Не то меня Ромейский Владыка высечет розгами.
Шут хлопнул удрученного короля по плечу.
– Полно, Людовик! Старина, У тебя такой вид, будто ты отравился несвежей лягушатиной. Испей вина!
– Никакого вина! – шарахнулся от него король, вспомнив утренний конфуз, – к вечеру я должен быть совершенно трезв.
Кардинал изумленно глянул на него. Повелитель Франко никогда не отказывал себе в удовольствии пропустить пару бокалов. Присутствие послов из далекой Белой Руси уже начало плодотворно сказываться на государстве. Внезапно он вспомнил об одной важной вещи, которую не успел совершить утром.
– С вашего разрешения я вас оставлю, – сказал он и исчез за портьерой. Людовик помассировал виски.
– О чем это мы с тобой, Жак, беседовали до прихода Их Святейшества?
– О братьях твоих меньших, – отозвался паяц потягивая вино.
– Ну совершенно не на кого положиться! – сокрушенно вздохнул король, – что у меня за братья!
– В семье не без уродов, – философски заметил шут. Людовик вспомнил о сестрах и едва не заплакал.
– Ну а что мне прикажете делать с Анной! Может, скажешь, нет?
– В монастырь, к такой-то матери, жаль не помню ее имя – Мухин много раз называл.
– А может кардинала оженим?
– Знаешь, Людовик, так и до отлучения от церкви недалеко, – ответил шут, – может ты забыл, кто из нас шут? Этак мне скоро придется брать у тебя уроки.
– Да ну тебя! – отмахнулся король, – я просто доволен, что за сегодняшний день сделал больше, чем за прошедший год.
– Еще неделю поработаешь, и сделаешь больше, чем Карл Великий.
Людовик улыбнулся.
– Скажешь тоже. Мне бы хоть немного прибрать в королевстве: навести порядок, укрепить город, одолеть герцога Руанского…
– Ишь, размечтался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147