ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вам невежество оправданием служить не может, – мягко произносит полковник, заложив руки за спину и прохаживаясь по палатке.
Все остальные молча провожают его глазами. Подслеповатый репортер чувствует с тревогой, что у него отчаянно чешется в носу это всегда предшествует приступу безудержного чиханья.
– Ваш испуг выдает вас, падре, на воре шапка горит, – говорит полковник более суровым тоном. – Поверьте, мы умеем развязывать языки, и потому не заставляйте нас терять время понапрасну.
– Но мне нечего скрывать, – бормочет, снова задрожав всем телом, падре Жоакин. – Я не знаю, дурно я поступал или хорошо, я в некотором смятении…
– Прежде всего назовите имена ваших сторонников за пределами Канудоса, – снова прерывает его полковник, и репортер вредит, как нервно подрагивают пальцы его сложенных за спиною рук. – Имена землевладельцев, политиков, военных советников наших и английских.
– Английских? – в изумлении вскрикивает священник. – Я ни разу в жизни не видел в Канудосе иностранца. Там только бразильцы беднейшие из бедных, самые обездоленные и горемычные! Ни фазендейро, ни политик не станет якшаться с этими голодранцами, клянусь вам, господин полковник! В Канудос стекаются люди из дальних и ближних мест, приходят даже из Пернамбуко, из Пиауи. И больше всего меня поражает, как такое множество…
– Какое? – спрашивает полковник, и падре Жоакин спотыкается на полуслове. – Сколько их там?
– Тысячи, тысячи. Может, пять тысяч, а может, все восемь, не знаю. Самые неимущие, самые сирые… Я на своем веку вдоволь насмотрелся на нищету: в наших краях засухи, а потом мор обычное дело. Но там их собралось столько, что кажется – сам господь привел их в Канудос. Там толпы, толпы увечных, болящих, страждущих, отчаявшихся… Долг пастыря – быть с ними, разве не так?
– Католическая церковь всегда умела находить свой долг там, где видела выгоду, – отвечает полковник. – Это епископ приказал вам помогать мятежникам?
– И при всем при том они счастливы, – продолжает падре Жоакин, точно не слыша вопроса, переводя взгляд с Морейры Сезара на Тамариндо и майора. – Мне не доводилось видеть людей счастливее. Вообразить себе это невозможно, я и сам глазам своим не верю, но это так! У них в душе царит мир, они безропотно переносят и страдание, и тяготы диву даешься… Это чудо!
– Поговорим лучше о разрывных пулях. При попадании они взрываются, как гранаты, и разносят внутренности в клочья. Наши врачи не видывали прежде таких ранений. Откуда же они взялись? Тоже чудо?
– Я ничего не знаю об этом, – шепчет священник. – Вы мне не верите, но это сущая правда, клянусь вам моей сутаной. В Канудосе происходит что то невероятное: тамошних людей осенила благодать.
Полковник смотрит на него, не скрывая насмешки. Но забившийся в угол репортер позабыл про мучительную жажду и слушает падре так, будто речь идет о его собственной жизни и смерти.
– Святые, праведники, угодники, блаженные! И вы хотите, чтобы я верил в это? Те, кто жжет, убивает и считает Республику Антихристом во плоти, – осенены благодатью?
– Я не могу вам это объяснить, господин полковник! – вскрикивает падре. – Да, поначалу они творили ужасающие злодеяния. Но…
– Но потом вы стали их соучастником, – как бы про себя замечает Морейра Сезар. – Кто еще из лиц духовного звания оказывает мятежникам содействие?
Пастырь из Кумбе поникает.
– Как вам рассказать об этом? Я служил там мессу и никогда прежде не видал, чтобы люди молились с таким жаром, так безраздельно отдавались молитве. Никто не верует так, как эти несчастные. Мог ли я отвернуться от них? Это было бы грехом без оправдания и искупления. Вот почему я и решился презреть запрет архиепископа. Мог ли я лишить духовного напутствия тех, кто исполнен такой всепоглощающей веры? Ведь для них ничего больше не существует. Я говорю с вами как на исповеди, господин полковник. Должно быть, я и впрямь дурной пастырь.
В эту минуту репортер пожалел, что не захватил с собой пюпитр, перо, чернильницу, бумагу.
– Я долгие годы нарушал обет безбрачия, – еле слышно продолжает падре Жоакин, – у меня была сожительница. У меня дети, господин полковник.
Он дрожит и не поднимает глаз и потому не замечает усмешки Морейры Сезара. Репортер уверен, что под слоем дорожной пыли его лицо багровеет от стыда.
– Ваши дети меня не интересуют, – говорит полковник. – А вот священники, которые помогают мятежникам… Так кто, кроме вас, оказывает им содействие?
– А он вразумил и наставил меня. Я увидел, что можно и вправду отрешиться от всего земного и сделать так, чтобы дух восторжествовал над плотью. Ведь бог и душа должны быть превыше всего, правда?
– Кто это «он»? – насмешливо спрашивает полковник. – Этот ваш новоявленный святой, Наставник?
– Не знаю, святой ли он, – отвечает падре. – Уже много лет, с тех пор, как мы встретились в Кумбе, задаю я себе этот вопрос. Сначала мне, как и всему клиру, он казался безумцем. Отцы капуцины, которых архиепископ послал в Канудос, пришли, ничего не поняли, перепугались и тоже сказали: безумец. Но ведь этим ничего не объяснишь ни его речей, ни твердости его духа… Не объяснишь, почему такое множество обездоленных впервые познали счастье…
– А как объяснишь их преступления, грабеж, захват чужих имений, нападения на армейские части? – прерывает его полковник.
– Да, да, они повинны во всем этом, – кивает падре Жоакин. – Но ведь они не ведают, что творят. Их преступления от избытка веры, во имя господне. Все так перепуталось, господин полковник…
Он испуганно оглядывается по сторонам, словно от его слов может случиться непоправимая беда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241
Все остальные молча провожают его глазами. Подслеповатый репортер чувствует с тревогой, что у него отчаянно чешется в носу это всегда предшествует приступу безудержного чиханья.
– Ваш испуг выдает вас, падре, на воре шапка горит, – говорит полковник более суровым тоном. – Поверьте, мы умеем развязывать языки, и потому не заставляйте нас терять время понапрасну.
– Но мне нечего скрывать, – бормочет, снова задрожав всем телом, падре Жоакин. – Я не знаю, дурно я поступал или хорошо, я в некотором смятении…
– Прежде всего назовите имена ваших сторонников за пределами Канудоса, – снова прерывает его полковник, и репортер вредит, как нервно подрагивают пальцы его сложенных за спиною рук. – Имена землевладельцев, политиков, военных советников наших и английских.
– Английских? – в изумлении вскрикивает священник. – Я ни разу в жизни не видел в Канудосе иностранца. Там только бразильцы беднейшие из бедных, самые обездоленные и горемычные! Ни фазендейро, ни политик не станет якшаться с этими голодранцами, клянусь вам, господин полковник! В Канудос стекаются люди из дальних и ближних мест, приходят даже из Пернамбуко, из Пиауи. И больше всего меня поражает, как такое множество…
– Какое? – спрашивает полковник, и падре Жоакин спотыкается на полуслове. – Сколько их там?
– Тысячи, тысячи. Может, пять тысяч, а может, все восемь, не знаю. Самые неимущие, самые сирые… Я на своем веку вдоволь насмотрелся на нищету: в наших краях засухи, а потом мор обычное дело. Но там их собралось столько, что кажется – сам господь привел их в Канудос. Там толпы, толпы увечных, болящих, страждущих, отчаявшихся… Долг пастыря – быть с ними, разве не так?
– Католическая церковь всегда умела находить свой долг там, где видела выгоду, – отвечает полковник. – Это епископ приказал вам помогать мятежникам?
– И при всем при том они счастливы, – продолжает падре Жоакин, точно не слыша вопроса, переводя взгляд с Морейры Сезара на Тамариндо и майора. – Мне не доводилось видеть людей счастливее. Вообразить себе это невозможно, я и сам глазам своим не верю, но это так! У них в душе царит мир, они безропотно переносят и страдание, и тяготы диву даешься… Это чудо!
– Поговорим лучше о разрывных пулях. При попадании они взрываются, как гранаты, и разносят внутренности в клочья. Наши врачи не видывали прежде таких ранений. Откуда же они взялись? Тоже чудо?
– Я ничего не знаю об этом, – шепчет священник. – Вы мне не верите, но это сущая правда, клянусь вам моей сутаной. В Канудосе происходит что то невероятное: тамошних людей осенила благодать.
Полковник смотрит на него, не скрывая насмешки. Но забившийся в угол репортер позабыл про мучительную жажду и слушает падре так, будто речь идет о его собственной жизни и смерти.
– Святые, праведники, угодники, блаженные! И вы хотите, чтобы я верил в это? Те, кто жжет, убивает и считает Республику Антихристом во плоти, – осенены благодатью?
– Я не могу вам это объяснить, господин полковник! – вскрикивает падре. – Да, поначалу они творили ужасающие злодеяния. Но…
– Но потом вы стали их соучастником, – как бы про себя замечает Морейра Сезар. – Кто еще из лиц духовного звания оказывает мятежникам содействие?
Пастырь из Кумбе поникает.
– Как вам рассказать об этом? Я служил там мессу и никогда прежде не видал, чтобы люди молились с таким жаром, так безраздельно отдавались молитве. Никто не верует так, как эти несчастные. Мог ли я отвернуться от них? Это было бы грехом без оправдания и искупления. Вот почему я и решился презреть запрет архиепископа. Мог ли я лишить духовного напутствия тех, кто исполнен такой всепоглощающей веры? Ведь для них ничего больше не существует. Я говорю с вами как на исповеди, господин полковник. Должно быть, я и впрямь дурной пастырь.
В эту минуту репортер пожалел, что не захватил с собой пюпитр, перо, чернильницу, бумагу.
– Я долгие годы нарушал обет безбрачия, – еле слышно продолжает падре Жоакин, – у меня была сожительница. У меня дети, господин полковник.
Он дрожит и не поднимает глаз и потому не замечает усмешки Морейры Сезара. Репортер уверен, что под слоем дорожной пыли его лицо багровеет от стыда.
– Ваши дети меня не интересуют, – говорит полковник. – А вот священники, которые помогают мятежникам… Так кто, кроме вас, оказывает им содействие?
– А он вразумил и наставил меня. Я увидел, что можно и вправду отрешиться от всего земного и сделать так, чтобы дух восторжествовал над плотью. Ведь бог и душа должны быть превыше всего, правда?
– Кто это «он»? – насмешливо спрашивает полковник. – Этот ваш новоявленный святой, Наставник?
– Не знаю, святой ли он, – отвечает падре. – Уже много лет, с тех пор, как мы встретились в Кумбе, задаю я себе этот вопрос. Сначала мне, как и всему клиру, он казался безумцем. Отцы капуцины, которых архиепископ послал в Канудос, пришли, ничего не поняли, перепугались и тоже сказали: безумец. Но ведь этим ничего не объяснишь ни его речей, ни твердости его духа… Не объяснишь, почему такое множество обездоленных впервые познали счастье…
– А как объяснишь их преступления, грабеж, захват чужих имений, нападения на армейские части? – прерывает его полковник.
– Да, да, они повинны во всем этом, – кивает падре Жоакин. – Но ведь они не ведают, что творят. Их преступления от избытка веры, во имя господне. Все так перепуталось, господин полковник…
Он испуганно оглядывается по сторонам, словно от его слов может случиться непоправимая беда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241