ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Свадьбу леди Фрэнсис и сэра Роберта отпраздновали при дворе с большой пышностью, в присутствии короля и королевы. Когда церемония закончилась, тринадцатилетние новобрачные побежали из церкви на маскарад, а по окончании свадебных торжеств их отправили в школу.
Сэр Роберт уехал получать образование за границу, ко двору Людовика XIII. С годами он сделался серьезным и религиозным молодым человеком. Но когда он возвратился в Лондон, то с сожалением узнал от своих друзей, что его прелестная молодая супруга вела далеко не безупречный образ жизни.
Природа щедро одарила леди Фрэнсис всем, что сводит с ума мужчин. Высокая, стройная, с пленительным овалом лица, с маленькими капризными губками, прямым носом и каскадом струящихся волос, она могла увлечь всякого, даже не прибегая к помощи своих глаз – а эти глаза, порой ласкающе бархатные, порой горевшие преступным огнем, приводили в отчаяние художников, бессильных передать неуловимые переливы их настроения.
Ее мать, леди Суффолк, и старшая сестра, леди Ноллис, известные своей безнравственностью, с детства позаботились о том, чтобы растолковать леди Фрэнсис все преимущества ее внешности. Сведения об отсутствующем муже вовсе не соответствовали тому идеалу мужчины, который сложился в ее воображении, – ее привлекали блестящие придворные куртизаны вроде Роберта Карра.
В первые двенадцать лет царствования Якова Говарды с редкой удачей промышляли себе почести и поместья, так что по смерти Сесила не осталось ни одного придворного сановника, способного тягаться с ними. Яков не очень любил их, но чрезвычайно боялся. Ему нравились их гибкие колени и сладкие речи, но страшили их богатства, влиятельность, алчность и самолюбие. Короля утешало одно: Говарды были ненавидимы народом, который оказал бы поддержку всякому, кто вступил бы с ними в борьбу.
Нортгамптону не давал спать Белый Жезл – знак отличия, присвоенный в то время лорду-казначею. Чтобы добиться желаемого, он начал ряд придворных баталий, в которых прекрасные глаза леди Фрэнсис играли роль тяжелой артиллерии. Для начала Нортгамптон задумал через нее породниться с королевским домом, и, вместо того чтобы учить девушку супружеской верности, старый интриган стал подбивать ее кокетничать с принцем Генри. Но его расчет оказался неверен: принц довольно охотно слушал прекрасную сирену, но и в мыслях не имел жениться на ней. Однажды она уронила перчатку к его ногам; кто-то из придворных обратил внимание принца на этот знак милости, но Генри невозмутимо прошел мимо. Говорили, что в другой раз Нортгамптон и леди Суффолк заперли их вдвоем в одной комнате.
Когда попытка расставить силки принцу Уэльскому не удалась, внимание Нортгамптона переключилось на Роберта Карра. Наставник шепнул словечко своей ученице, и вскоре жгучий взгляд леди Фрэнсис остановился на юном фаворите.
Яков, несмотря на собственную смешную и нелепую внешность, любил мужскую красоту, может быть, полагая, что телесная красота соответствует красоте душевной. Если это было так, то он жестоко ошибался. Шотландский паж Роберт Карр был настолько же низким человеком, насколько красивым юношей. К трону его приблизила неожиданная прихоть короля. Яков жить не мог без красивых мальчиков, которых он любил трепать, щекотать, целовать. Герберт и Гей поочередно пользовались его расположением. Эти краснощекие обладатели стройных бедер не имели других обязанностей, кроме как наряжаться в маски и плясать сарабанду перед его величеством. Оба они быстро получили отставку, впрочем, с графским титулом в придачу.
Леди Суффолк, мать леди Фрэнсис, зная, что король не увлекается женской красотой, взялась поставлять ему хорошеньких мальчиков. Найдя подходящего претендента, она завивала ему локоны и дрессировала по вкусу короля.
Роберт Карр был самым молодым из этих завитых, разряженных любимцев. Состоя пажом в свите одного из фаворитов, он посетил Париж, где выучился модно одеваться, танцевать, ездить верхом, играть в кольцо и т. д. Возвратясь к, английскому двору, он надел свой лучший наряд с сетью кружев, набросил на себя ярко-пунцовый плащ и отправился на Тильтскую площадь, где Яков присутствовал на играх.
Во время игры Карр нарочно дал свалить себя с ног и этим падением обратил на себя внимание короля, который велел перенести его во дворец, сам уложил в постель и не отходил от больного до полного его выздоровления. Карьера Карра была открыта. Он сразу удостоился таких почестей, в которых Елизавета I отказывала Рэйли и Дрейку: его причислили к английскому дворянству и возвели в звание пэра с титулом виконта Рочестера. «За столом Совета, – писал испанский посланник, – виконт Рочестер проявляет много скромности и делает вид, что он ни на чем не настаивает и не имеет никакого влияния на дела управления; но после заседания король решает все дела по совету его одного».
Впрочем, желания и помыслы самого Карра не простирались далее графского титула и поместья с хорошей охотой. В достижении величия ему помогали советы его друга, Томаса Овербюри, такого же бесстыдного молодого проходимца, но человека умного, талантливого и притом поэта. Овербюри довольствовался репутацией друга Карра, званием сэра и тем, что его мнением интересовались во всех политических делах. «Было время, – писал Фрэнсис Бэкон, – когда Овербюри знал более государственных тайн, чем весь королевский Совет». В лондонских тавернах говорили, что Карр управляет королем, а Овербюри – Карром. Расположением этого королевского любимца и решил заручиться Нортгамптон, чтобы заполучить Белый Жезл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120