Очень ркоро
вокруг них собралась толпа. Народ шумел, смеялся, десятки пальцев со всех
сторон показывали на маленького пляшущего человечка. Восхищенные зрители
насыпали старику полный подол медяков. В тот день старый фокусник впервые
за много лет наелся досыта. Он лег спать под развесистым древом на окраине
поселка, оставив присматриветь за Синдбадом свою собачонку. А уж та следила
за ним в оба! Синдбад несколько раз пытался бежать, скрыться в травяных
зарослях, но собачонка каждый раз с лаем вскакивала и ловила его, а
просыпавшийся фокусник награждал неудавшегося беглеца ударами маленькой,
под стать Синдбаду, плетки. На другой день старик отправился в соседнее
селение, и Синдбад вновь танцевал под звуки его дудки. К вечеру Синдбад
выбился из сил, но жадный до денег фокусник, тайком от публики, стегал его
плеткой и колол иглой, заставляя танцевать, кувыркаться и прыгать на потеху
толпе. Мучения продолжались до позднего вечера, и лишь ночью старик оставил
Синдбада в покое, поручив сторожить его своей собачонке.
Так продолжалось много дней. Синдбад постепенно свыкся с незавидной
участью уличного фигляра и уже не делал попыток бежать, предоставив свою
судьбу на милость Аллаха. В самом деле: куда он пойдет, если ему удастся
скрыться от фокусника? У кого ему, жалкому лилипуту, искать защиты в чужой,
незнакомой стране, языка которой он не знает? У него еще слишком свежи были
в памяти клыкастые пасти громадных собак, чтоб он мог питать какие-то
надежды на благополучный исход своего бегства. Хоть старик и обращался с
ним, как с животным, ио все же давал защиту и кров.-И Синдбаду ничего не
оставалось, как, тая в душе обиду) продолжать собирать для него медяки от
простодушных зевак.
Однажды, ближе к вечеру, когда старик сидел на рыночной площади какого-то
селения и играл на дудке, заставляя изможденного Синдбада плясать из
последних сил, к нему приблизились три человека с козлиными бородками,
стоящими торчком на их заостренных и бледных до синевы лицах. Старик, едва
взглянув на них, вскрикнул от страха и выронил дудку. Синдбад, увидев этих
диковинных зрителей, прекратил танец и попятился. Было отчего прийти в
ужас: у одного из незнакомцев был всего только один глаз - над переносицей,
а у другого-сразу три. И хотя третий был двуглазый, но он походил на своих
спутников лицом и повадкой и казался их родным братом.
Старик оторопел и что-то жалобно забормотал. Странные незнакомцы, похоже,
не слушали его; взгляды их были устремлены на коротышку Синдбада. Один из
них - двуглазый - что-то резко и отрывисто проговорил каркающим голосом и
кинул старику золотую монету. Тот поймал ее на лету и стал униженно
кланяться. Незнакомцы удалились, а спустя минуту над стариком и Синдбадом
закружились три вороны, которые время от времени перекаркивались друг с
другом.
Фокусник устроился на ночь под эбеновым деревом, и ни он, ни Сивдбад не
заметили, как в ветвях того же дерева затаились вороны. Когда сгустилась
ночь и старик заснул, три черные птицы, беззвучно взмахивая крыльями,
подлетели к Синдбаду, одна из них клювом схватил его за ворот халата и
подняла в воздух. Синдбад закричал в ужасе, громко залаяла собачонка;
старик вскочил, схватил палку и недоуменно заозирался: вокруг никого не
было, а человечка и след простыл! Собака бестолково металась и как будто
лаяла на луну. Три вороны с Синдбадом растворились в ночном мраке, и
старик, не найдя нигде своего пленника, со злости сильно отколотил
собачонку.
Вороны отнесли Синдбада на уединенную лесную поляну и здесь вновь
обратились в трех колдунов - Одноглазого, Двуглазого и Трехглазого.
Некоторое время они тараторили между собой на каком-то непонятном Синдбаду
языке, потом Двуглазый выпрямился и, взмахнув руками, произнес заклинание.
Тотчас над ним в ночном воздухе соткались какие-то белые буквы. Показывая
на них пальцем, колдун принялся нараспев читать возникающие слова. Два
других колдуна чутко внимали ему и время от времени переводили взгляды с
букв на похищенного ими человечка.
На последнем слове Двуглазый вскрикнул и перевел палец с букв на
Синдбада. Колдуны разом кивнули головами, а затем один из них сорвал с
пальмы широкий лист и посадил на него путешественника. Тут колдуны вновь
обратились в ворон, схватили клювами лист с Синдбадом и понесли над лесом.
Синдбад, замирая, держался за лист обеими руками и со страхом поглядывал
вниз, где в головокружительной бездне проплывали леса, реки и города.
Вскоре остров остался позади и вороны полетели над океаном. Ветер свистел
в ушах Синдбада - с такой скоростью мчали его чудесные птицы! Ни одна
ворона не смогла бы лететь так стремительно, но Синдбад уже давно понял,
что эти вороны - волшебные, и что Аллах посылает ему новое, может быть
самое главное испытание.
Перелетев океан, вороны помчались над лесами, горами, озерами и пустынями
и под вечер четвертого дня полета опустились у входа в большую пещеру,
которая служила им жилищем. Тут птицы обернулись в людей и усталый
Синдбад получил наконец возможность отдохнуть. Когда он проснулся,
Двуглазый прочел над ним заклинание, после чего обратился к нему на языке,
который не был ни арабским, ни персидским, ни турецким, но который Синдбад
понимал так же хорошо, как родной.
- О Синдбад, пришелец из далекого города Багдада, - сказал колдун. - Мы,
три чародея, избавили тебя от рабства у злого факира, вынуждавшего тебя
целыми днями плясать на потеху толпе. Мы рады будем оказать тебе и другие
услуги, если ты, в свою очередь, поможешь и нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28