Октавиан закрыл глаза, представив себе эту упоительную картину. Неплохо
было бы, чтобы его колесницу встречали ликующие толпы горожан... Народная
радость очень украсила бы хронику его военных побед. Надо будет
распорядиться о выделении денег на организацию такой "радости"...
Неожиданно из задумчивости его вывели треск и шипение, раздавшиеся в
небе. В звездной черноте сверкал и рассыпал искры белый огненный шар,
который не спеша относило ветром на юго - запад, в сторону сражающихся. Это
греческий мудрец, которого прислал Октавиану спартанский тиран Еврикл,
выполнил свое обещание зажечь белый огонь и пустить его по воздуху над
осажденным городом.
С плоскогорья, расположенного неподалеку, один за другим взмыли в небо
громадные мешки, наполненные горячим воздухом; к ним были привязаны корзины
с горючей смесью, которая с треском вспыхивала, сверкала и шипела,
разбрасывая искры и огненные струи.
Уже около десятка шаров плыло в ночном небе. Зрелище было удивительное и
жутковатое, мерцающий свет этих новых лун озарял окрестности, и видно было,
как воины, лежавшие у костров, вскакивали и запрокидывали головы, провожая
их глазами.
На садовой дорожке, ведущей к террасе, возникла фигура легата гвардии
Цестия. Он остановился у ступеней. Октавиан сделал ему знак приблизиться.
- Мы уже было собрались распять грека как мошенника и шарлатана, - сказал
Цестий, рукой показывая на озаренное небо, - а он - смотри, Цезарь, - сумел
- таки зажечь свои колдовские огни!
- Пусть мятежники трепещут, - отозвался Октавиан, довольный, что его
назвали родовым именем его приемного отца. Он любил, когда его называли
Цезарем, и его приближенные знали об этом. - Как идет подготовка к штурму?
- продолжал он. - В готовности ли флот?
- Войска разведены по боевым позициям и в настоящее время отдыхают. Через
три часа боевые горны поднимут их и поведут в атаку. Флот, согласно твоему
приказу, продолжает держат блокаду гавани. За весь минувший день только
одно судно сумело прорваться к осажденным...
- Все - таки сумело! - раздраженно воскликнул Октавиан.
- Но это были не люди, а львы, Цезарь! Их корабль появился вскоре после
захода солнца и отбил атаку наших галер. Он поджег их горящими стрелами...
- Что это за судно? Пираты?
- Вряд ли. На его парусах начертаны странные варварские знаки... Скорее
всего, оно явилось из неведомых стран за Геркулесовыми Столбами.
- Морское патрулирование у входа в гавань необходимо усилить, - сказал
Октавиан. - Не то что корабль - лодка не должна проскочить ни из города, ни
в город. А завтра, когда Александрия будет в наших руках, мы выясним, что
это был за корабль...
- И еще одно, Цезарь... - добавил легат, сделав было движение удалиться.
- В чем дело?
- В лагере появился человек по имени Тирс...
- А, Тирс, царский евнух! - воскликнул Октавиан. - Он состоит у меня на
тайной службе и уже оказал мне некоторые услуги... Но как он оказался в
лагере в эту ночь?
- Он утверждает, что покинул Лохиа через подземный ход, который тянется
почти на два километра от дворца до Храма Тога у Канопских ворот. Мы
проверили его слова и действительно обнаружили в стене заброшенного Храма к
северу отсюда вход в древнее подземелье...
- Приведи его сюда, - приказал Октавиан.
- Слушаюсь, Цезарь, - с этими словами легат растворился в потемках.
В небе вспыхнуло еще два мерцающих шара. Громадными лунами поплыли они по
ночному своду, озаряя сад неверными, резкими и трепетными тенями. Среди них
не сразу можно было различить маленькую согбенную фигурку евнуха, спешащую
к террасе вдоль полосы миртовых деревьев.
Поднявшись по ступенькам, Тирс преклонил колени перед неподвижно сидевшим
римлянином.
- В Лохиа отсюда ведет подземный ход? - спросил Октавиан. - Почему ты
раньше не поставил меня в известность об этом? Мы бы уже давно захватили
Антония и его царственную любовницу!
- Я сам случайно узнал о его существовании, Цезарь, подслушав разговор
одной из служанок Клеопатры с ее дедом, дворцовым привратником Евдамидом...
Старик долго не хотел раскрывать мне тайну этого хода, пришлось приставить
к его горлу нож, чтобы он показал потайную дверь...
- Началось ли восстание слуг во дворце? - спросил Октавиан.
- Я сделал все, как ты мне велел, - ответил евнух. - Некоторых из
дворцовых рабов пришлось подкупить, другие поддались обещаниям получить
свободу, но лучше всяких уговоров подействовала на смутьянов возможность
поживиться драгоценностями в покоях царицы... В эти самые минуты, Цезарь,
когда я говорю с тобой, восстание в Лохиа началось! Дворцовая гвардия
уведена Антонием на городские укрепления, так что рабы возьмут Клеопатру
голыми руками... И ее голова на золотом подносе будет торжественно
поднесена тебе, когда ты завтра войдешь в город!
- Проклятье! - Октавиан сжал кулаки. - Я же не велел трогать царицу!
Бунтовщики должны были убить Антония. Это за его отрубленную голову я
обещал пять тысяч денариев!..
Римлянин в раздражении вскочил и приблизился к Тирсу, не встававшему с
колен.
- Клеопатра мне нужна живой! Толькой живой, ты это понял, евнух?
У Тирса зуб на зуб не попадал от страха. Смертельно побледнев, он смотрел
слезящимися глазами на Октавиана и силился что - то сказать, но вместо слов
из его рта вырывался только невнятный хрип.
- Эй, Цестий! - крикнул Октавиан.
Тотчас из тьмы зарослей выступила фигура легата.
- Я здесь, Цезарь!
- Возьми двести, нет - пятьсот человек и следуй за ним, - Октавиан
показал на Тирса. - Он проведет тебя по подземному ходу в царский дворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28