- Но я не хочу, дикая моя голубка, правнучка моя, чтобы люди сделали со мной то, что делают аисты со своими стариками. Хочу неразрубленным уйти в пещеру. Поэтому не остался там, где правят сыновья Зилпы, а отправился вместе с Ифтахом, моим господином и другом. Ибо отец молодого - старик, но отцом старика становится молодой.
Так они беседовали и рассказывали о том, что их занимало, и между ними возникало чувство близости. Как-то Тола сказал:
- Твое присутствие, доченька, действует на старого Толу, как летнее солнце.
V
Когда Ифтах вместе с Паром, женщинами, детьми и всем отрядом сидел за трапезой, ему доложили о чужеземце, который настаивал на встрече с ним. Чужеземец, маленький мужчина около пятидесяти лет, был очень зол и сразу же потребовал:
- Выдай мне моего раба Дардара, убежавшего к тебе. Ифтах продолжал есть и спокойно ответил:
- Разговаривай прилично, человек. Ты - в моей стране. Мужчина eщё больше рассердился.
- Его видели в твоем отряде. Я спрашиваю тебя: здесь мой беглый раб или нет? Разве ты - защитник беглого сброда?
Ифтах ответил:
- Это моя страна, чужеземец, и не приглашал тебя в гости. Повторяю: веди себя пристойно.
И продолжал спокойно есть. Чужеземец не отступал:
- Я из города Голана. Дардар куплен мной за сто тридцать серебряных полушекелей. Люди из Бет-Нимры напали на нас, мы отбросили их назад, а затем напали на них и захватили двести рабов. Дардар, находящийся в твоем отряде, мой раб. Он принадлежит мне по закону народов, живущих в этих странах.
Ему не нужно было упоминать о законе. Ифтах рассердился, но все eщё спокойным тоном сказал ему:
- Здесь - моя страна Тоб. В этих горах утверждаю законы я и никто другой. А ты иди и не испытывай больше моего терпения.
Чужеземец продолжал стоять, маленький, красный от гнева. Тонким голосом он пропищал:
- Я не уйду! Я не побоялся проделать трудный путь,
мое платье разорвано, как видишь, скакун потерян, мои ботинки разлетелись на куски, подошвы ног - в ранах... Я хочу получить своего раба Дардара по закону Голана. Разве ты не защитник Голана? Разве мы не платим тебе пять тысяч шекелей в год и, в том числе, я - тридцать?! Требую удовлетворения моих прав! Выдай мне моего раба Дардара! Несчастный снова говорил о законе. Во имя закона Зилпа и eё близкие опозорили его и совершили над ним насилие. Авиам грозил ему во имя закона. Разве он пришел в Тоб, чтобы слушать подобную болтовню? Им овладела безудержная ярость.
- В последний раз говорю, прикуси язык! - сказал он. - Около меня оказывается тот, кого я терплю в своей стране. Кто идет против моей воли, с тем я поступаю по военным обычаям. Вы сделали людей из Бет-Нимры рабами, потому что они пришли в ваш город против вашей воли. Смотри, человек, как бы я не поступил с тобой также! Тогда твой Дардар будет господином, а ты его рабом.
Он вскочил, закричал:
- А теперь уходи! И быстро!
Тем не менее, чужеземец своим тонким, настойчивым голосом закричал в ответ:
- Закон! Закон! Выдай мне моего раба! Я не уйду, пока мой раб не попадет в мои руки! Закон!..
Ифтах проговорил хрипло, резко, но негромко:
- Я предостерегал его три раза, вы все слышали, друзья мои. А он продолжает дерзить и требовать что-то от меня.
Он нагнулся, поднял камень.
- Кто упрямо стоит на своем здесь, в моей стране, тех я уничтожаю!
Он взвесил в руке камень.
- Вот тебе твой закон! - выкрикнул он и бросил камень в возмутителя спокойствия.
Остальные тоже закричали и начали бросать в пришельца камни. Так обычно наказывали преступника. Человек eщё мгновение стоял, не веря глазам, потом качнулся и рухнул на землю.
Яала все это время пристально смотрела на отца, с открытым ртом наблюдая за ним. Холодно, страшно сверкали его глаза на львинообразном лице, сверкали в них маленькие, зеленые огоньки, как в глазах разъяренного зверя. Яала увидела это очень ясно. Так должен выглядеть Господь, приезжая на облаке и распространяя во вражеском стане огонь и ужас.
В одиночестве на лесистой горе она пела песню в честь отца. Он, подобно Господу, царил в стране Тоб. Но он посылал не только разрушение, большую часть времени он был кроток и весел. Господь гремел и разрушал, и люди почитали и боялись его.
Отец тоже гремел и разрушал, но он умел и другое: он мог громко хохотать, и все должны были хохотать вместе с ним и любить его.
VI
Ифтах был доволен собой. Однако он понимал, что Пар не одобрит его торопливости. Тем не менее, друг поддержал его.
- К чему бы ты пришел, Ифтах, - сказал он, - если бы каждый бегал к тебе, претендуя на твоих людей?
И пояснил:
- Закон должен существовать в городах и селениях, где право одного сталкивается с правом другого. Но мы здесь,
потому что хотим быть свободны от закона. Эту страну Тоб дал нам Господь. Здесь нет никаких законов, только твои... Однако в стране Башан, продолжал он, немного помолчав, - вряд ли порадуются судьбе этого человека... А что, если ты пошлешь во вверенные тебе области две сотни? предложил он.
- Две сотни я бы выделил, оживился Ифтах. - Но такой маленький отряд едва ли сможет навести подобающий страх на страну Башан... Я разделю людей на группы и спрячу, - внезапно решил он. - Они будут показываться и снова исчезать, они появятся там, где их меньше всего ожидают. Тогда две сотни будут подобны целой армии...
Он и без того собирался совершить набег на северные области, чтобы подыскать пригодное убежище. Это должна была быть приятная поездка, скорее смена места и отдых, чем военный поход, и у него не появилось никаких сомнений в том, чтобы взять с собой Ктуру и Яалу.
Они отправились в сопровождении одной сотни и двух вьючных животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87