- Я буду его помнить, и Иегуде не удастся заговорить мне зубы.
Всё время, пока он ждал Иегуду, слова дона Мартина не выходили у него из головы. Архиепископ был прав: он слишком разбаловал своего еврея. Он обращается с ним не как с человеком, с которым поневоле приходится вести дела, а как с другом. Он пошел к нему в гости, взял к себе в пажи его сына, любезничал с его дочерью и, раззадоренный насмешками и высокомерием этой девчонки, решил восстановить мавританский загородный дворец. Сколько ни отогревай змею на груди, она все равно ужалит. А может быть, уже ужалила.
Больше он не поддастся на обольщения еврея. Иегуда ответит за то, что не востребовал со своих единоверцев саладиновой десятины. И если он ничего не приведет в свое оправдание, Альфонсо передаст евреев дону Мартину. Пусть не задирают нос эти неверные!
Но может ли он передать церкви свое право владения евреями, свое patrimonio real? Его предки не позволяли никому на него посягнуть.
Он просмотрел доклады о финансовом положении государства. Оно было благоприятно, более чем благоприятно. Его эскривано служит ему верой и правдой, этого отрицать нельзя. Но он, Альфонсо, сохранит в сердце своем предостережения архиепископа; он не позволит себя одурачить.
Прежде всего он потребует от еврея огромную сумму для Калатравы и на выкуп пленников. Из ответа еврея будет ясно, чьи интересы для него важнее - казны и государства или его собственные и еврейства.
Он встретил Иегуду, полный нетерпеливого ожидания.
Иегуда тоже был в напряженном волнении. От разговора с королем зависело бесконечно многое; надо было действовать очень осторожно.
Прежде всего он сделал подробный доклад о состоянии хозяйства. Рассказал о значительных успехах, не позабыл и о более мелких удачах, которые, по его мнению, могли порадовать короля. Рассказал о большом конском заводе; шестьдесят породистых коней из мусульманской Андалусии и из Африки находятся на пути в Кастилию, приглашены три опытных коневода. Затем о кастильской монете; чеканят все большее количество золотых мараведи, и хотя изображение дона Альфонсо, как и всякое изображение человеческого лица, ненавистно приверженцам пророка, все же золотые монеты с лицом дона Альфонсо и с его гербом, свидетельствующим о его могуществе, распространяются и в мусульманских странах. А королеву, надо думать, порадует то, что в непродолжительном времени она сможет носить ткани, изготовленные из кастильского шелка.
Король слушал внимательно и казался довольным. Но он помнил о своем намерении не давать еврею зазнаваться.
- Это звучит очень утешительно, - заметил он, но тут же прибавил с недоброй мягкостью: - Теперь, наконец, и деньги есть, чтобы ударить по нашим здешним мусульманам.
Дон Иегуда был разочарован - он ожидал большей благодарности, однако он спокойно ответил:
- Мы приближаемся к этой цели скорее, чем я думал. И чем дольше ты сохранишь мир, государь, тем больше будут твои возможности собрать многочисленное и сильное войско, которое обеспечит тебе победу.
Дон Альфонсо все с той же злобно-лукавой мягкостью спросил:
- Ежели ты полагаешь, что все еще не можешь дать согласие на священную войну, то, по крайней мере, дозволь мне получить деньги, чтобы христианский мир поверил в мою добрую волю!
- Соблаговоли, государь, ясней изложить свою мысль, ибо слуга твой непонятлив, - ответил дон Иегуда.
- Мы с доньей Леонор решили выкупить пленников Саладина, - объяснил ему Альфонсо, - выкупить очень много пленников. - И он назвал еще более высокую цифру, чем собирался: - Тысячу мужчин, тысячу женщин, тысячу детей.
Иегуда, казалось, смутился, и Альфонсо уже подумал: "Вот теперь я его поймал; теперь он покажет свое истинное лицо". Но Иегуда тут же ответил:
- 16000 золотых мараведи очень большие деньги. Ни один другой государь на нашем полуострове не мог бы себе позволить выбросить на благочестивое дело без всякой для себя корысти такую огромную сумму. Ты можешь это себе позволить, государь.
Альфонсо не знал, радоваться ли ему или сердиться.
- Кроме того, - сказал он, - я хотел бы сделать дар Калатравскому ордену, и дар щедрый.
Теперь Иегуда действительно был озадачен. Но он тотчас же подумал: король хочет купить у неба прощение за то, что не участвует в священной войне, и лучше, если он сделает это таким путем, не уступив архиепископу саладинову десятину.
- О какой сумме ты думал, государь? - спросил он.
- Я хотел бы услышать твое мнение, - сказал Альфонсо.
Иегуда предложил:
- Что, если пожертвовать Калатраве ту же сумму, что и Аларкосу: четыре тысячи золотых мараведи?
- Ты смеешься, мой милый, - ласково сказал король. - Не могу же я отделаться от моих лучших рыцарей нищенской подачкой! Определи сумму пожертвования в восемь тысяч мараведи.
На этот раз дон Иегуда невольно поморщился. Но он не стал спорить и, склонившись перед королем, сказал:
- Государь, ты сейчас отдал на богоугодные дела двадцать четыре тысячи золотых мараведи. Будь уверен, бог вознаградит тебя. - И, уже справившись со своим волнением, он весело прибавил: - Я и так ждал, что господь будет к тебе милостив, и уже заранее все предусмотрел.
Король поглядел на него с удивлением.
- Рассчитывая, что ты заслужил перед господом, и он благословит тебя наследником престола, я приказал моим репозиториям пересмотреть список подарков на крестины, - пояснил Иегуда.
Дело в том, что в старых книгах было записано право короля по случаю рождения первого сына требовать от каждого вассала добавочных взносов на предмет достойного воспитания престолонаследника, и суммы при этом определялись немалые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168