Да оно и понятно: нечего церемониться с сыном, навеки себя опозорившим. Быть может, он и прав, что дал мне пощечину. Впрочем, его положение вряд ли лучше моего. Они, эти господа из "ПН", взяли его в оборот не хуже, чем меня, и терзают его еще сильнее. И вообще во всем виноват он, ненавидят его, а не меня. Очевидно, он их раздразнил. А следовало бы знать, что дразнить кого-нибудь можно лишь тогда, когда знаешь, что это сойдет безнаказанно. Господин Визенер, мой родитель, не желающий быть им, стало быть, не только негодяй, он просто дурак.
Зачем размышлять о прошлом? Черта подведена, вписан итог: ноль, запятая, ноль, нет, даже не ноль, а вечный минус, который никогда не восполнится до положительной величины. От великого до смешного один шаг, но от смешного уже нет пути к великому. Я человек конченый, моя политическая карьера увяла, не успев расцвести, мне остается лишь глотать насмешки с выдержкой или без выдержки - это уж как придется".
- Вам дурно, молодой человек? - вдруг спросил его кто-то. - Вы так бледны - даже позеленели. Не надо вам сидеть на солнце, как бы солнечный удар не случился.
- Благодарю вас, - вежливо отвечает Рауль и послушно встает. Он и в самом деле с трудом держится на ногах.
- Поскорее спрячьтесь от солнца в холодок, - советует другой.
- Благодарю вас, - повторяет Рауль.
Он послушно уходит от солнца и ложится под деревом. Вокруг него играющие дети, няньки с детскими колясками, парочки, много людей, от всех пахнет пылью и потом. Но Рауль, обычно такой чувствительный, ничего не замечает. Окружающее для него не существует. Он слышит только сильные удары сердца; гнев, было подавленный, вдруг поднимается в нем горячими, душными волнами. Стоит ли жить, если нет возможности удовлетворить свое честолюбие? Делать что-нибудь, не делать ничего - все будет так же бессмысленно, как лежать здесь под деревом, "в холодке".
Та же сила, что погнала его на улицу, теперь загоняет его обратно в его уединенную комнату. Рауль почти бежит домой. Ложится на свой диван и по старой, еще детской привычке подтягивает под себя ноги, как маленький, смертельно опечаленный, надувшийся ребенок. Он не дотронется до еды, навсегда останется здесь, так и будет лежать на этом диване.
Вскоре его позвали обедать. Он поднялся и пошел к столу. Ему хотелось заглянуть матери в лицо. В столовой было прохладно, окна занавешены; блюда подавали легкие, холодные, вкусные; Эмиль бесшумно двигался по комнате. Лицо у матери было, как всегда, матовое, свежее, она мало говорила, но казалась приветливой и спокойной. И все же Рауль увидел, как сильно поразил ее этот удар. Ее присутствие было ему приятно; один в тот же человек причинил им одну и ту же боль.
В душе Леа при чтении статьи в "ПН" поднялось глубокое отвращение к Эриху, почти ненависть, чувство, которого она никогда еще не испытывала к нему. Рассудок говорил ей, что эта атака скорее доказывает невиновность Эриха, чем его виновность; будь он причастен к интригам против "ягненка бедняка", он нашел бы средство отвести удар. Но чувство не мирилось с доводами рассудка. Этот удар Эрих заслужил. Ей было стыдно перед самой собой, что она позволила обстоятельствам так далеко завлечь себя. Одно ей было ясно: виноват или не виноват Эрих, она больше не в силах выносить такие встряски. Поддавшись настроению, она приказала немедленно начать приготовления к поездке в Аркашон.
Когда Рауль вошел в комнату, она почувствовала неловкость: как сообщить ему о своем внезапном решении? Он, конечно, догадается, чем оно вызвано. В сущности, ей надо бы поговорить с ним об этой позорной статье, которая бьет по нем еще сильнее, чем по ней и Эриху. Но Леа знала, что стоит ей завести об этом речь, как он замкнется. Она с тайным страхом приглядывалась к нему за обедом. Он говорил мало; но Леа знала своего мальчика и поняла, что он тянется к ней всеми своими чувствами. Их молчаливое согласие было для нее большим утешением.
Теперь она чуть ли не радовалась тому, что будет с ним одна в Аркашоне. И легко, почти весело сказала:
- Я решила сегодня же уехать в Аркашон. Я просто не понимаю, как мы могли так долго выносить Париж, ведь это ад.
Как она и ожидала, он не спрашивал о причинах ее неожиданного решения. На мгновение ему тоже показалось отрадным бежать отсюда и не видеть никого, кроме этой женщины, которая его любит и не находит смешным. Но тут же вновь камнем легла на душу тоска. Что он выиграет, отправившись в Аркашон? Да беги он хоть на край света, ему не убежать от сознания, что он смешон.
Леа понимала, что с ним происходит. Ей хотелось помочь ему. До сих пор всегда само собой подразумевалось, что он уезжал вместе с ней. Теперь, подчеркивая его самостоятельность, она спросила:
- Поедешь со мной?
Рауль, благодарный за эту бережность, за светскую легкость ее тона, быстро ответил:
- Поеду с удовольствием.
Леа не сообщила никому из своих друзей, что она покидает город. И мать с сыном долго оставались в Аркашоне одни. Они лениво и приятно проводили летнее месяцы. Купались, играли в теннис, лежали на солнце, дышали солеными запахами морского ветра. Вечером играли в шахматы. Разговаривали мало, но между ними царило доброе согласие. Иногда Рауль мысленно упрекал ее: зачем она дала ему такого злополучного отца? Но он уже не чувствовал к ней ненависти за это; пожалуй, жалел ее.
Леа, со своей стороны, думала, что причиной разрыва между ней и Эрихом было слишком рано развившееся честолюбие Рауля. Но разве плохо, что разрыв произошел? Она лежала на солнце, подставляя его лучам то лицо, то стройную спину. Медленно и лениво наплывали и уплывали мысли, всегда одни и те же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277