Орлик быстро шагнул к ней, схватил за руку, зашипел:
– Поклянись, что не выдашь меня гетману. Я открою тебе истину…
– Какую истину?
– Душу его… совесть… кровь отца твоего…
– Клянусь, – в ужасе прошептала Мотря, – клянусь богом…
Орлик оглянулся, достал какие-то бумаги.
– Вот, читай… Он потешался над твоей особой… Бумага канцлеру Головкину… Письмо Шафирову… Видишь: рука пана гетмана. Я послал копию… Вот еще, еще…
«Она дура девка»… «поруганная невинность»… «амурный соблазн»… – прыгали строчки в помутневших от слез глазах Мотри.
«Боже мой! И это писалось им тогда… Ужели все его слова и клятвы были ложны? Как он мог… так подло кривить душой? Марать ее честь, ее самое дорогое?»
А голос над ухом продолжает:
– Когда пан судья послал донос, гетман переслал туда твои письма… Уверил, что отец мстит за твою честь… Гетман присвоил все ваши богатства… казнил твоего отца…
– Неправда, нет! Это царь, царь! – дико вскрикивает Мотря.
– Читай… Копия его письма… Он сам требовал казни, не оказал милосердия… Твоя милость тоже повинна в крови страдальца…
– Нет, нет, нет, – безумно твердила Мотря.
Она почувствовала, как силы покидают ее. Дыхание стеснило грудь. Ужас сковал язык. Потеряв сознание, она упала на пол.
Орлик растерялся, стал собирать и прятать по карманам бумаги.
В это время в комнату вошел Андрий.
– Мотря! – крикнул, он, бросаясь к девушке, – Что с тобой? Мотря… Слышишь?
– Печальное событие, – тихо вставил Орлик.
– Какое событие? Что случилось? – повернулся к нему Андрий.
Орлик сообразил: все равно история выйдет теперь наружу, надо доводить дело до конца.
– Обманул вас обоих пан гетман, вот что, – развязно и грубо сказал он.
– Обманул? Дядя?
– Сам разумей… Ее милости ведомо стало, какова любовь его была… Очнется, расскажет… Да и ты через гонор и корысть его гибнешь, изменником стал. Всех нас пан гетман соблазнил… На, прочитай да подумай…
Орлик швырнул Андрию какую-то бумагу и скрылся.
На улице его догнал дикий крик Андрия.
Писарь, творя молитву, спотыкаясь, побежал домой.
Оставленная им бумага была точной копией договора гетмана с королем Лещинским о передаче полякам всей Украины.

VI

Мазепа открыл глаза. Ночник тускло освещал комнату. Глухой шум и крик становился все явственней.. Кажется, это голос Андрея? Что там такое? Может… пришли за ним?.. Взять?.. Выдать царю?..
Гетман в ужасе поднимается. Одеяло сползает на пол. Расстегнутая рубаха обнажает старческую дряблую грудь. Крик повторяется… опять, опять… Слышны шаги… Мазепу бьет озноб. Инстинктивно он жмется в угол, хватает подушку…
Дверь открывается, вбегает Андрий. Его лицо искажено гневом и яростью:
– Ты обманул! – кричит он. – Ты лгал и богу, и людям, и мне! Ты хуже Иуды! Ты продавал народ! Отчизну! Я знаю теперь все…
Мазепа догадывается: случилось что-то непоправимое. Но он уже не может, как раньше, властвовать над собой. Сил нет… Мысли путаются… Мучительная судорога сводит все члены дряхлого тела…
– Боже милосердный, – бессмысленно шепчут его губы, – боже милосердный…
– Не смей опять лгать! – исступленно продолжает Андрий. – Не смей клясться! Ты хотел стать герцогом, королем… Тебе мало крови и слез, нищеты и горя… Ты думал сделать всех украинцев рабами… Ты изменник и кат народа!..
Словно удары бича, хлещут старика грозные слова.
Что может он возразить? Чем может оправдаться?
Андрий поднял руку. Скомканная бумажка, не долетев до постели, серым пятном ложится на ковер…
– Я ненавижу тебя! Не хочу видеть! Возьми на память!
«Что там такое?» – силится понять Мазепа, устремляя неподвижный взгляд на пятно. Он пытается встать. Ноги не слушаются. Тени от ночника начинают прыгать. Пятно неожиданно вырастает… становится огромным и белым…
– Мотря… серденько… – догадавшись, жалобно стонет старик.
– Я пришла проститься… Я не вернусь больше… Ты обманул меня… Погубил мою жизнь и мою душу…
– Неправда… – силится крикнуть Мазепа. – Я никого не губил…
Даже в эту минуту он не может не лгать.
– Ты казнил отца… Капли его крови на мне… Пусть судит тебя бог…
Пламя ночника вздрогнуло и погасло. Белое пятно исчезло. В окно смутно пробивается августовский рассвет. Ужасные тени окружили старика со всех сторон… Ему грезилось, что он видит много, много знакомых лиц… Дорошенко, Самойлович, Голицын, Семен Палий, Кочубей, Петр, Карл. Десятки других, которые обмануты и проданы. Они все грозят ему… Они пришли схватить его, пытать огнем и железом, мучить… Кто заступится за него? Кто скажет, что он не виновен?.. И на что еще может надеяться всеми покинутый и всеми проклинаемый изменник?
22 августа, утром, его нашли мертвым. Он лежал на ковре у кровати. Искаженное предсмертной судорогой лицо его было страшно. Рука сжимала клочки порванного договора. Говорят, что он отравился…

Прошло несколько лет.
Воинственный пыл короля Карла долго не утихал. Он тщетно пытался поднять турок против русских. Победоносная армия и могущественный флот царя Петра заставили султана отказаться от планов, предложенных самонадеянным, горячим королем. Тогда Карл вернулся в свою Швецию. Там встретили его холодно и неприязненно. Длительная, неудачная война с русскими принесла слишком большие страдания народу. Карл, не имея сил и средств воевать с царем, задумал «покорить» маленькую соседнюю Норвегию. В 1718 году он вторгся сюда со своей гвардией, но норвежцы стойко защищались. В одной из схваток шальная пуля поразила насмерть храброго, но неразумного короля.
Филипп Орлик, утвержденный королем в чине «гетмана» и воспользовавшийся частью имущества Мазепы, тоже пытался воевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73