Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.
— Сидеть!
— Уберите его, он нам мешает, — сказал Толстый. — Совсем уберите.
Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.
"То, что в машину, — очень плохо, — подумал полковник. — В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет».
— Куда поедем? — на всякий случай спросил он.
— В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! — охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.
Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник… Машина тронулась с места и двинулась… Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное — никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.
— Узнаешь? — снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. — Узнаешь, падаль смердящая?
— Узнаю, — кивнул Зубанов.
Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.
— Вылазь, гнида!
Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.
— Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.
Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.
Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.
Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.
— Ну давайте уже, — хрипло сказал Зубанов.
— Смелый. Гад! А вот счас действительно!
Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.
Ну вот и все… Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.
— Ну все, гад! Молись своему богу!..
— Буде, — сказал в стороне спокойный голос. — Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.
— Да мы так. Попугали малость, — резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.
— Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.
Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.
— Куда?
— На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.
Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал — совершенно непонятно.
Глава 8
Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и что-то писал. Рядом стоял компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.
— Нельзя терять нажитые навыки, — сказал он вошедшему. — Опасная тенденция. Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?
— Они приехали.
— И привезли?
— Привезли.
— Давно?
— Только что.
— Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.
— Не без этого.
— Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь, вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?
— Думаю, хватит.
— Тогда жду. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом повидаться.
Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный стол… — Люблю старую мебель, — сказал, вставая, хозяин кабинета. — В том числе канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном. За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я проверял.
— Орджоникидзе спрашивали? — не удержался, плоско пошутил Зубанов.
— У его секретаря и других отв. работников.
— Что значит отв.?
— Отв. — это значит ответственный работник. За свою работу ответственный. Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.
Полковник сел. Раз предложили — Я тут о ваших приключениях узнал… — О каких? О тех? Или об этих? — показал Зубанов на кровоподтеки на руках.
— И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил. Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.
— Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.
— Для взаимовыгодного сотрудничества.
— Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное… — Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов. Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и расплачиваются.
— Мной расплачиваются?
— В том числе и тобой.
— С Толстым?
— Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали деньги.
— Так это вы?! — вдруг догадался Зубанов.
— Я. В том числе и я.
— А Толстый?
— Толстый — мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет уготованную ему роль.
— А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17