Его п
родают под видом пресловутого нектара местных цветов и под химическим н
азванием, которое нормальный человек запомнить не может. «Кемайловые» н
е такие рисковые, как охотники, и они гораздо богаче. Им нужно брать добычу
живой и общаться с ррит на расстоянии контакта, а это без «умного» оружия
чистое самоубийство. Но я знаю всех кемайловых воротил Фронтира, в остал
ьном они вполне положительные и законопослушные люди. У одного из них я и
сняла старый ангар. Если охотники часто Ц отчаянные головорезы, готовые
однажды порадовать какого-нибудь особо доблестного ррит своими костям
и, то кемайловые глупостей не делают. Значит, охотники? Сдуревший толстос
ум хочет поохотиться с нуктой? Почему не использовать для этого домашнег
о зверя покрупнее? Зачем ему Аджи, который слушается только меня?
Я обозвала себя дурой. Я так ошалела от волнения, что забыла, зачем вообще
нахожусь на Фронтире. Точнее, я еще не знаю, зачем Ц но ведь догадываюсь. И
тот, кого нам предстояло убрать Ц тоже наверняка догадывался…
Но зачем ему я? Глупо думать, что я знаю какие-нибудь тайны. Я даже разведда
нных не получила.
И если так, то Аджи мертв…
Эту мысль я не могла держать в голове. Как горячую картошку Ц в руках. Она
прыгала, выскальзывала, и вместо нее приходили какие-то другие соображе
ния, идиотические и бессмысленные. Что это все-таки охотники. Или не охотн
ики. Или кто угодно, но только не…
Пятнадцать лет. Сорок шесть забросов, из них четыре Ц предельной катего
рии опасности, уже после приговора. Сколько раз он спасал мне жизнь Ц я да
вно перестала считать. Даже если я каким-то чудом выживу и вернусь, и меня
не уберут за ненадобностью, а дадут маленького… Аджи нельзя заменить. Че
ловек, с собакой проживший пятнадцать лет, горюет по ней, а нукта Ц не соб
ака…
Но я не выживу и не вернусь.
Нукту не так легко убить. Они малоуязвимы. Они так стремительны, что попас
ть в слабое место почти невозможно. Только если обездвижить, но это сама п
о себе сложная задача.
Узкий ход. Полутемный гараж. Аджи волновался, а я не поверила его чутью. Я н
е слышала цоканья его когтей, когда шла по коридору. Это я виновата.
Голова заболела. Я свернулась в клубок на узком топчане. Стена леденила п
оясницу, я повернулась и прижалась к ней лбом. Даже когда судья объявил, чт
о меня ждет эвтаназия, мне не было так страшно. Суд прошел быстро, я не успе
ла поверить в происходящее. А через пару часов родилась Янина Лорцинг, и м
оя жизнь снова зависела только от меня и Аджи.
Лишь бы не мучили сильно…
И когда я собралась умереть прямо здесь, не дожидаясь пыток, ко мне прорва
лись не мои эмоции.
Сначала я решила, что у меня галлюцинации. Аджи никогда прежде не признав
ался, что боится.
…ему едва ли не хуже, чем мне, он дуреет от бессилия и одиночества, мечется
по замкнутому пустому пространству, где даже сломать нечего. Он готов ат
аковать любого, кого увидит. Ни одно из чувств, включая отсутствующие у че
ловека, не может найти выхода из клетки. Перенапряженный мозг дает сбои, А
джи обманывается, бросаясь на мнимый запах, неслучившееся движение… Он н
е знает, где я.
Я ощутила, какое немыслимое опустошение чувствует нукта, потерявший опе
ратора.
Такую зависимость не может создать генетическое программирование… Оно
Ц не акт творения, всего лишь коррекция. Из-за него я занимаю в сознании А
джи место доминирующей самки, главы стаи и матери рода. Но даже для диких н
укт потеря матриарха не так мучительна.
…Аджи готов погибнуть в самом бессмысленном и безнадежном сражении, лиш
ь бы избавиться от разъедающего два его сердца одиночества. Под сводом м
ассивного черепа, в слабом, но гибком и восприимчивом разуме пульсирует
одна, вполне осязаемая мысль…
Как только я поверила, что слышу его, дикое перенапряжение нервов, позвол
ившее нам войти в контакт, спало.
И все кончилось.

Ц Местра Джанарна?
Я так и подпрыгнула на койке.
Ц Доброе утро.
Твою мать!
Ц Ваш завтрак.
Я даже выругаться вслух не смогла.
Выходит, я уснула от усталости. Из воздуховода тек расплавленный металл,
не воздух: снова пришел день, и с ним Ц адская жара.
Передо мной стоял симпатичный паренек лет двадцати Ц двадцати трех. С п
односом. Надо же, как куртуазно. Только салфетки на локте не хватает. Парни
шка поискал глазами, понял, что стол в камеру поставить как-то забыли, и ос
торожно опустил поднос на край топчана.
Я села, мрачно глядя на принесенное съестное. И на посуду.
Металлические тарелки, алюминиевые ложки.
Кофе.
В бумажном стаканчике.
С крышечкой.
Люди в походных условиях не пьют кофе из бумажных стаканчиков. И подносо
в не держат. Я сижу не в сарае посреди пустыни. И это не городской подвал Ц
в городе нет военных столовых, а нормальный человек не станет есть из мет
аллической тарелки. Это база. Достаточно большая, чтобы понадобилась сто
ловая.
Один из гарнизонных форпостов? Но формы на парне не было. Джинсы и рубашка
Ц с длинным рукавом, под фреонный костюм.
База нелегальная?

Чья?
Ц Мне сказали, что я могу сказать вам, где вы, Ц волнуясь, сообщил парнишк
а.
Я взяла тарелку и принялась жевать. Не помню, что.
Ц Я на вашей базе, Ц был ответ. Ц Пустыня, оазис, недалеко от территории
ррит. Не думаю, что тебе разрешили назвать точные координаты.
Ц Откуда вы знаете? Ц он был потрясен. Э, да я ошиблась. Ему и двадцати еще
нет.
Ц Я экстрим-оператор, Ц веско сказала я и продолжила тоном сурового ав
торитета. Ц Лучше скажи, чем вы здесь занимаетесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115