«Багряная игра»: Аргус; Москва; 1994
ISBN 5-85549-033-5
Джеймс Баллард
Облачные скульптуры Коралла D

Все лето облачные скульпторы, слетевшиеся с Багряных песков, кружили на своих разрисованных планерах над коралловыми башнями, что высятся белыми пагодами вдоль шоссе, уходящего к Западной Лагуне. Самая высокая из башен зовется Кораллом D, и здесь, в восходящих потоках над песчаными отмелями, почти всегда собираются лебединые стаи кучевых облаков. Взлетая над вершиной Коралла D, мы вырезали из них единорогов и морских коньков, портреты президентов и кинозвезд, фигуры ящериц и экзотических птиц. На нас глазели снизу из машин, и холодный дождь падал на их пыльные крыши, струясь из облачных обрезков, а наши воздушные статуи уплывали через пустыню в сторону солнца.
Мы вырезали много причудливых скульптур, но самыми странными из них были портреты Леоноры Шанель. Вспоминая жаркий день прошлого лета, когда она приехала поглядеть из своего белого лимузина на облачных скульпторов с Коралла D, я думаю: если бы мы сознавали тогда, с какой серьезностью эта красивая, но безумная женщина смотрит на невесомые творения, проплывающие в безмятежном небе над нею! Если бы знали, что придет час, когда ее портреты, изваянные из ураганных туч, прольют грозовые слезы над мертвыми телами своих скульпторов…
Я пришел на Багряные пески три месяца назад - отставной пилот, с трудом привыкающий к сломанной ноге и мысли, что воздушная карьера кончена. Однажды,
заехав далеко в пустыню, я затормозил у коралловых башен на шоссе, ведущем к Западной Лагуне. Рассматривая эти гигантские пагоды, вздымавшиеся со дна высохшего моря, я услыхал музыку с недалеких песчаных отмелей.
Ковыляя на костылях по осыпающемуся песку, я добрался до мелкой бухты в дюнах, где поющие статуи медленно разрушались у входа в заброшенную студию. Бывший хозяин оставил пустыне эту похожую на ангар постройку, меня же какая-то неясная потребность заставляла возвращаться туда изо дня в день. Обтачивая найденные там планки и брусья на древнем станке, я собирал больших воздушных змеев, а потом и планеры с кабинами. Они раскачивались надо мной на канатах, и в их причудливых очертаниях было что-то успокаивающее.
Однажды вечером, когда я подтягивал воротом своих змеев, рвавшихся вверх над Кораллом D, налетел внезапный шквал. Я вцепился в рукоятку ворота, зарываясь костылями в песок,- и тут увидел двух человек, идущих ко мне по осыпающимся дюнам. Один из них был маленький горбун с наивными детскими глазами и уродливой челюстью, скошенной на сторону, как якорная лапа. Он подбежал к вороту и, отпихнув меня мощным плечом, подтянул потрепанных змеев к земле. Помогая мне встать на костыли, он заглянул в ангар, где блестела моя новая гордость: уже не змей, а настоящий планер - с рулями высоты и рычагами управления.
Горбун приложил широкую ладонь к груди: - Пти Мануэль, акробат и гиревик.
- Нолан! - позвал он,- погляди-ка!
Его товарищ сидел на корточках у поющих статуй и подкручивал спирали, настраивая их в резонанс.
- Нолан - художник,- сообщил Мануэль.- Он вам такие планеры сотворит - полетят как кондоры!
Высокий брюнет уже бродил между планерами, касаясь их крыльев легкими руками скульптора. Мрачные глаза его смотрели исподлобья, как у скучающего Гогена. Он глянул на мою загипсованную ногу, на летную куртку:
- Вы им сделали кабины, майор…
По одной этой фразе чувствовалось, насколько он меня понимает. Помолчав, Нолан кивнул на коралловые башни, врезанные в вечернее небо.
- Запастись йодистым серебром - и можно резать по облакам.
Горбун кивнул мне ободряюще, в его глазах светились мечтательные огоньки.
Вот так и появились облачные скульпторы с Коралла D. Я тоже считал себя скульптором. Нет, я так и не поднялся в воздух, но выучил летать Нолана и малыша Мануэля, а потом и Шарля Ван Эйка. Нолан встретил этого белокурого пирата где-то в прибрежном кафе на Багряных песках и притащил к нам - молчаливого тевтона с насмешливыми глазами и безвольным ртом. Сезон окончился, богатые туристы с незамужними дочками вернулись на Красный берег, и Ван Эйку стало скучно на Багряных песках.
- Майор Паркер - Шарль Ван Эйк, охотник за головами,- представил его Нолан.- Женскими, разумеется.- Несмотря на их подспудное соперничество, я чувствовал, что Ван Эйк внесет в нашу группу некую толику романтики.
Я сразу заподозрил, что студия в пустыне принадлежит Нолану, а мы все служим какой-то его причуде. Но единственное, что меня тогда волновало,- полеты.
Поначалу планеры на канатах осваивали восходящий поток воздуха над меньшей из башен - Кораллом А, затем над более крутыми В и С и, наконец, взмыли в мощных течениях вокруг Коралла D.
В один прекрасный день, едва я забросил их в воздух, Нолан перерезал канат. Его планер сейчас же перевернулся и пошел вниз на остроконечные скалы. Я успел броситься на землю, когда обрывок каната хлестнул по автомобилю, высадив лобовое стекло. Я поднял голову - Нолан парил в розовой вышине над Кораллом D, и ветер, хранитель коралловых башен, плавно нес его сквозь архипелаги кучевых облаков, отражавших предвечерний свет.
Пока я спешил к вороту, лопнул второй канат - малыш Мануэль устремился вслед Нолану. Калека, неуклюжий краб обернулся в воздухе птицей с гигантскими крыльями, превзойдя и Нолана, и Ван Эйка. Они долго кружили над коралловыми башнями, затем вместе соскользнули с небес на пустынную землю, и песчаные дюны приветствовали их желтыми всплесками, ослепительными на фоне черных облаков.
Пти Мануэль торжествовал. Он вышагивал вокруг меня, как карманный Наполеончик, набирая пригоршнями битое стекло и разбрасывая его над головой, словно кидал в воздух букеты.
1 2 3 4 5 6 7