Следующий час я разгуливал по улицам с видом великого мага, срывая аплодисменты восхищенной аудитории. Я впитал десятки птиц, выхватывая их из воздуха, а затем проталкивая в тайные люки своих ладоней.
Мое тело превратилось в истерически щебечущий и вопящий сумасшедший дом разозленных птиц. Когда я остановился у супермаркета, Дэвид поспешно отшагнул в сторону, бормоча Рейчел какие-то предупреждения. Пока дети носились вокруг и вопили, я выпустил с дюжину синиц, тукана и всклокоченного сокола, который вырвался из моих плеч с криком отвращения и негодования. Затем я наклонился, и из моей спины вылетел фламинго, нервозный калека на длинных, подламывающихся ногах. Под восторженные крики детей он вскарабкался мне на плечи, взмахнул крыльями и полетел к автозаправке. Я закрыл лицо руками и извлек изо рта пару колибри. В качестве финального акта я выпустил из своего тела сразу всех остававшихся там птиц, окружив себя бешеным пернатым вихрем.
В восторге, что доставил такое удовольствие детям и их матерям, я вспомнил, как пытался разыгрывать Гаммельнского крысолова в том Лондонском парке. Не было ли у меня тогда предощущения, что придет день, и я действительно обрету такие силы? Я хотел научить этих детей летать и ловить своими телами птиц, хотел, чтобы мужья сливались воедино со своими женами, юноши – со своими возлюбленными, дети – с родителями в предуготовлении к заключительному полету в незримые эмпиреи воздуха.
Шеппертон охватила летательная лихорадка. Дети носились по моллу с авимоделями в руках и канючили у родителей, чтобы те прогуляли их по воздуху. К тому времени, как я, возвращаясь к реке, достиг военного мемориала, за мною выстроилась нестройная процессия из нескольких сотен людей.
За мемориалом дорога к парку шла под гору.
Увлекаемые спуском и мечтой, дети вперемешку со своими родителями бежали за мной, дергая лохмотья моего комбинезона.
– Блейк!
– Не уходи, Блейк, останься!..
Стараясь вырваться из тесной, душной сутолоки, я взмыл в воздух и продолжил свой путь на высоте трех футов над землей.
– Возьми нас с собой!..
– Блейк!..
Вздохнув наконец свободно, я повернулся к не отстававшим от меня людям. Они кричали и тянули ко мне руки, как беженцы, боящиеся, что их так и оставят посреди джунглей в заброшенном поселке.
– Ну так что же, вперед! Все вы! Летите! Двое молодых людей в мотоциклетных куртках прыгали по дороге, пытаясь уцепиться за воздух. Средних лет женщина подставила лицо солнцу и яростно крутила бедрами, словно пытаясь вылезти из своих корсетов; все дергались и тряслись, смеясь друг над другом, как люди, атакованные роем дружелюбных, безболезненных ос. И только дети не спускали с меня серьезных глаз. Ближайшие из них тянули руки, пытаясь коснуться моих ступней.
– Блейк, ну пожалуйста…
Белобрысая девочка с короткими косичками хотела подкупить меня шоколадкой. Я нагнулся, взял ее за плечи и поднял к себе. Она парила в шумном воздухе и придерживала норовившую задраться юбку, а затем наклонилась и втащила мне на руки своего младшего братика.
В мгновение ока воздух наполнился детьми. Они радостно вопили, глядя на свои ноги, болтающиеся над запрокинутыми родительскими лицами.
– Сара, осторожнее…
Пытаясь достать вскинутыми руками до дочери, встревоженная мать оторвалась от земли. Яростно, как на велосипеде, крутя ногами, она взмыла в воздух, обняла свою драгоценную Сару и, счастливо улыбаясь, поплыла вместе с ней к парку.
Сопровождаемый процессией, я снова двинулся вдоль дороги – огромный воздушный змей, волокущий над землей длинный, тяжелый хвост. Оставшиеся позади подпрыгивали и трясли ногами, изо всех сил стараясь улететь. Какому-то парню это удалось, и он тут же втащил к себе свою подружку. Отставной вояка с тростью-сидением взмыл в воздух без всяких малопристойных дерганий, совершенно вертикально. Догоняя нас; он махал своей тростью, словно желая поделиться некими, только что усвоенными секретами летания.
Из боковых улочек выбегали припоздавшие семьи и тут же к нам присоединялись. Бизнесмены и чиновники, третий уже день прогуливавшие работу, отшвыривали свои портфели и бежали следом за нами: они сцеплялись руками и, в голос хохоча, передразнивали потешное взбрыкивание летевших в хвосте людей, а затем, к собственному своему удивлению, тоже отрывались от земли.
К тому времени, как моя свита добралась до парка, в ней было уже с тысячу, а то и больше людей. Последними подтянулись кинотехники и артисты в своих допотопных подтяжках и стрекозиных очках, мясник в белом переднике, раздававший остатки своего мяса счастливой компании собак и кошек, и двое автомехаников в насквозь промасленных комбинезонах.
У телефонной будки стоял единственный полицейский, он смотрел на нас с глубочайшим недоверием, решая, по всей видимости, не следует ли вынести всему городу предупреждение за серьезное нарушение местных законов, какого-нибудь средневекового установления против безбожных, беспорядочных, безрассудных, бесцельных и безнравственных полетов. Но затем полицейский понял, что остался в Шеппертоне один-одинешенек. Он отшвырнул свой велосипед, побежал вслед за нами, взмыл в воздух и деловито поплыл в процессии замыкающим – бдительный страж, обеспечивающий арьергард.
Однако и он не был последним; по опустевшей улице бежали трое увечных детей. Джейми подскакивал и вертелся на своей железной ноге, словно давно уже знал, что это – секретная катапульта, которая вскинет его когда-нибудь к небу. Дэвид тяжело трусил следом, задыхаясь и не в силах объяснить своей подопечной, куда это все подевались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66