Я прижал ее к себе, почувствовал, как дрожит ее кожа, и увидел вспыхнувшее вокруг нас сияние. Ее лицо коснулось моего, ее губы впились в мои кровоточащие губы.
Легко и без боли наши улыбки из двух стали одной. Ее прохладная кожа прошла сквозь мою, ее нервы текучим серебром сплелись с моими, ее артерии струили тепло и любовь в отдаленнейшие уголки моего тела. Обнимаясь, мы слились воедино. Ее грудь и руки сплавились с моими, ее ноги и живот исчезли в моих, ее вагина плотно охватила мой пенис. Я чувствовал во рту ее язык, ее зубы касались моих. Наши глаза совместились, их сетчатки перемешались. Мир поплыл и затуманился, превратился в многогранный образ, увиденный фасеточными глазами двуединого существа.
А затем я увидел все вокруг с двойной ясностью – и своими глазами, и глазами Мириам. Я ощущал нашим совмещенным мозгом ее трепетное головокружение, ее уверенность во мне и ее любовь. Каждый лист, каждый цветок в парке засверкали еще пронзительнее – стеклянный, ярко освещенный лес, созданный лучшим из ювелиров.
Я огляделся по сторонам, но Мириам исчезла, ускользнула сквозь сотни дверей моего тела. Теперь я сам был одет в подвенечное платье. Я ощущал вес огромного шлейфа и крыльев, подобных крыльям «Сессны». Отвернувшись от реки, я поплыл над парком к центру Шеппертона. Там я повис над гаражом; подвенечное платье заполняло солнечный воздух, демонстрируя молчавшим внизу людям мое предельное, клетка с клеткой, совокупление с Мириам.
Как только я коснулся бетонной крыши, ко мне подбежали Дэвид и Джейми. Они схватились за трепещущий шлейф, пришвартовав к земной тверди этот странный воздушный корабль, забредший в шеппертонское небо, – меня. Стоя на парапете, я дал своим крыльям плавно опасть и ободряюще помахал столпившимся внизу людям. Тусклые и потерянные, они все еше не могли осознать того, что увидели. Отец Уингейт все так же обмахивался соломенной шляпой; ошеломленный, он балансировал на грани веры и неверия. Миссис Сент-Клауд вышла на середину улицы и обшаривала глазами небо, странным образом поглотившее ее дочь.
И все же мои чувства к этим людям только усилились – теперь, когда пришла окончательная уверенность, что я больше чем жив. Дух и тело Мириам влили в меня новые силы. Меня искушало желание так и оставить ее внутри себя – принцессу, заточенную в неистовом замке моей души.
Я уже скучал по ней. Понимая, что есть и другие, кого я могу вобрать в себя, от чьих душ я могу напитаться, я вышел на середину крыши и разомкнул руки, выпуская Мириам в простроченный солнцем воздух.
Она отступила от меня спиной вперед, забрав с собою и платье. Глубокий транс, беспамятный сон в моем теле обескровил ее лицо. К чудесно явившейся Мириам бросились Дэвид и Джейми. вслед за ними неуверенно поспешала Рейчел, на лице ее играла слепая улыбка. Она вцепилась в подол Мириам, словно для уверенности, что та никуда уже больше не денется. Внизу, на улице, отставной военный торжествующе закричал и взмахнул над головой своей тростью.
Его голос пробудил остальных. Люди оживились, они начали слезать с капотов машин, громко переговариваться, как зрители после спектакля.
Прежде чем ступить на лестницу, Мириам обернулась и посмотрела на меня – увидела меня впервые с начала нашего полета. Она улыбнулась, и я понял, что теперь она признает мое владычество над воздухом. Она все еще была бледна, словно, отрываясь от этого маленького городка, тело ее немного умерло.
Теперь я был уверен, что при ее посредстве и при посредстве воспаряющих душ прочих жителей Шеппертона я смогу наконец осуществить свой побег.
Глава 27
Воздух полон детей
– Блейк, а мы сможем летать?
– Научи нас летать…
По выходе из гаража меня обступили десятки детей. Я беззлобно от них отмахивался, не без гордости оглядывая увитые цветами фасады магазинов. После стольких мучительных дней я чувствовал себя полностью преображенным, ко мне вернулась уверенность в себе. Я смог не только снова полететь, но и вобрать в себя тело Мириам. Подобно огромной птице, я совокупился и напитался в полете. Смогу ли я питаться другими жителями города, использовать их глаза и языки, мозги и половые органы для создания летающей машины, которая унесет меня прочь? Теперь я почти не сомневался в беспредельности своих сил, в том, что я способен на все, что ни придет мне в голову.
Сопровождаемый толчеей спорящих друг с другом детей, я дошел до молла и остановился среди телевизоров и спальных гарнитуров. У моих ног порхала стайка воробьев, гонявшихся за обрезками плода хлебного дерева. Куда ни посмотри, осмелевшие птицы снова поднимались в небо.
– Дэвид! Джейми! – Я решил немного их развлечь – и отвлечь. – Ребята, все вы, смотрите на меня!
Я ловил прыгавших среди денег воробьев и помещал их, словно бывалый фокусник, в сложенные лодочкой ладони. Птицы почти мгновенно вливались в мою плоть, я чувствовал запястьями, как колотятся их крошечные сердца – дробный, лихорадочный перестук. Затем, к полному восторгу детей, я щелкнул пальцами и выпустил на свободу совершенно ошалелого воробья. Пока воробей поправлял свои изрядно измазанные перья, с крыши одного из соседних автомобилей на него бросился молодой сокол. Я хлопнул ладонями и вобрал в себя тяжелую птицу, ощущая в своих локтях ее сопротивляющиеся когти, в лопатках – мощные крылья.
Не в силах понять, как я проделываю эти фокусы, дети восторженно завизжали; Джейми задрал голову и кричал прямо в небо, предостерегая его, что я способен на все. И только Дэвид все еще во мне сомневался. Стоя у супермаркета, он осыпал Рейчел неразборчивой скороговоркой, явно не уверенный, что из всего этого может получиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66