Дивно украшенные лосиными рогами, сверкающие чешуей радужной форели их тела будут таинственно мерцать в витринах супермаркета и магазина бытовой техники.
Пытаясь найти церковную бутылку, я разрыл гору мертвых цветов. Моя рука извлекла пернатый кошелек, укрытый там детьми. Я вспомнил, что доктор Мириам не дала мне денег на проезд до аэропорта. Я хотел было открыть кошелек, но увидел, что это не совсем еще остывшее тельце задушенного скворца. Я смотрел на крапчатые перья, на бессильно обвисшую голову и слушал натужные вопли Джейми, доносившиеся из-за деревьев. Раздраженная солнцем, моя кожа вспыхнула крапивницей. По рукам и груди укусами невидимых ос расцвели волдыри, словно в мою кожу влезало какое-то иное существо.
Нужно было сбросить эту кожу.
Я вылез из могилы, отмахиваясь от роя лепестков, спадавших с моих плеч, и побежал по траве к реке. Птицы взлетали со всех сторон сотнями – скворцы и зяблики, бегством спасающиеся насельники свихнувшегося авиария. В парке роились люди, их привело туда ясное воскресное утро, лето, двоящееся отражениями в ослепительно ярких цветах. Юные пары лежали на травке. Отец с сынишкой запускали огромного коробчатого змея. Самодеятельная труппа в шекспировских нарядах репетировала на газоне. Местное общество живописцев-любителей организовало выставку на открытом воздухе, скромные картины терялись за пронзительными воплями попугая.
Задыхаясь от перегретого солнечного света, я несся к реке. Я сшиб маленькую девочку, семенившую следом за белой голубкой. Я поставил ее на ноги, вложил птицу ей в руки и метнулся мимо теннисных кортов. Мячи летели мне в лицо на кончиках кнутов, выжигали глаза. Надеясь увидеть Мириам Сент-Клауд, я бежал сквозь мертвые вязы. Сидевшие на травянистом склоне люди приветствовали меня приветственными криками. Я пропрыгнул сквозь них, пылая всей кожей, и ласточкой нырнул через взлаявшую собаку в холодную воду.
Глава 15
Я плыву, как настоящий кит
Я лежал в стеклянном доме, проваливаясь сквозь бесконечные перекрытия вниз уходящей воды. Надо мной был освещенный свод, обращенная галерея прозрачных стен, свисающих с поверхности реки. Несомые гостеприимной водой, диатомы изумрудили жабры рыб, пришедших меня поприветствовать. Я поискал свои руки и ноги, но они исчезли, превратились в могучие плавники и хвост.
Я плыл, как настоящий кит.
Остуженный целительным потоком, царством, где нет ни пыли, ни жары, я ринулся к солнцу и пробил поверхность взрывом пены и брызг. Пока я висел в воздухе, показывая себя сотням собравшихся на бреге людей, я слышал изумленные детские крики. Я стал падать и внедрился в воду, закрутив солнечный свет лихорадочным лабиринтом. И снова я выпрыгнул, окатив восхищенных детей каскадом брызг с моих великолепных плеч. Пока я кувыркался в полете, пришли сквозь деревья теннисисты, дабы меня приветствовать. Рыболов покопался в своей сети и кинул мне пескаря, я поймал серебряную пулю зубами.
Я показывал им все свои трюки, и пришел весь Шеппертон, чтобы на меня посмотреть. Мириам Сент-Клауд и ее мать стояли на лужайке тюдоровского особняка, в благоговение повергнутые моей изящной красотой. Отец Уингейт раскрывал на пляже свой ящик для образцов в вящей надежде, что взорванная мною волна выбросит к его ногам еще одну редчайшую окаменелость. Старк стоял охранительно на краю причала с аттракционами в нервном опасении, что я могу сокрушить его проржавевшие устои. Побуждая их ко мне присоединиться, я кругами взрезал колышащуюся воду, гонялся за хвостом своим на радость детям, испускал фонтаны солнцем пронизанных брызг, шаловливыми прыжками простегивал воздух и воду в кружевное покрывало пены.
Подо мной утонувшая «Сессна» стояла на дне речном, на сотканном из света помосте. Искушаемый оставить ее навсегда, я поплыл вниз по течению к пристани, где бритвенные кили множества яхт нацелились вспороть мою шкуру. Избежав их, я пройду по Темзе в открытое море, в полярные океаны, где гордо свисают прохладные айсберги.
Но оглянувшись, чтобы бросить прощальный взгляд на Шеппертон, я был тронут видом всех его жителей, стоявших вдоль брега. Они ведь все надеялись, что я вернусь, – и теннисисты, и шекспировские лицедеи, и малые дети, и пускатели змея, который смялся у них в руках, как пустая, без подарка, коробочка, и юные любовники, и пожилые супруги, и Мириам Сент-Клауд с матерью своей, маячившие мне вчера своими лицами.
Я повернул назад и помчался к ним, с сердцем, согретым радостностью их криков. Юноша отбросил рубашку и брюки и с разбега нырнул в напряженную воду. Исполосованный десятками снопов света, он выскочил на поверхность гибкой, прекрасной меч-рыбой.
Далее женщина в теннисном костюме соскользнула по мокрой от всплесков траве и бросилась в воду. В кипении пузырьков она проскользнула чуть поодаль меня изящным осетром. Смеясь друг над другом, далеко уж не юная пара столкнуть себя в воду позволила шайке подростков, взметнулось вверх облако пены, они же неспешно ушли в глубину парой степенных морских окуней. Дети, штук десять, попрыгали в струи потока и метнулись куда-то стайкой плотвичек серебряных.
Вдоль всего берега люди вступали в воду. Мать и отец брели через волны со своими детьми на руках и вскоре претворились в семью золотистых карпов. Две юные девушки, только что сидевшие на самом краю пляжа, болтая ногами в воде, с восторгом смотрели на изящные чешуйчатые хвосты, сменившие у них все, что было ниже талии. Они радостно скинули свои купальники – гологрудые русалки, отдыхающие на берегу. Огромным своим хвостом я шаловливо плеснул на них воду, кружевное покрывало, наброшенное на нагих любовников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66