Запрокинув голову, она вопила и прижимала свои окровавленные груди к его губам, потом обернулась и что-то крикнула зевакам. Одной рукой она стала ощупывать промежность русского, а другой по-прежнему колотила по воде, так что брызги окровавленной воды обдавали потрясенных зрителей.Мимо меня к бассейну протиснулся седовласый человек. Капли брызг поблескивали на его плотно сомкнутых губах. Не обращая внимания на Кроуфорда, который в непринужденной позе стоял на трамплине, Сэнджер проталкивался сквозь улюлюкавших туристов, отбрасывая столики. Не снимая ботинок, он прыгнул в бассейн на мелководном конце и решительно двинулся вперед, погрузившись в воду по пояс. Он опрокинул ошеломленного Мирикова на спину с такой силой, что русоволосый плейбой с головой ушел под воду. Лори Фокс вопила как сумасшедшая, время от времени сплевывая кровь изо рта, когда Сэнджер обхватил ее за талию. Он потерял равновесие, зайдя слишком глубоко, и они вдвоем закачались на карминовых волнах. Сэнджер, с измазанными кровью седыми волосами, прижал Лори к груди и понес ее к мелководному концу бассейна.Все двинулись прочь, а я опустился на колени и принял ее у психиатра. Мы вдвоем положили ее на край бассейна среди мокрых лепестков и конфетти. Я взял полотенце с ближайшего шезлонга, накинул ей на плечи и попытался остановить кровотечение из носа. Сэнджер сел рядом. Он слишком устал, чтобы хотя бы взять ее за руку. Вода ручьями стекала по его шелковому пиджаку. Он казался бледным и съежившимся, словно его только что вытащили из формалиновой ванны, но не сводил сурового взгляда с Бобби Кроуфорда на другом конце бассейна.Когда Сэнджер немного пришел в себя, я помог ему подняться на ноги. Оцепенев, он смотрел на почти потерявшую сознание девушку, а потом резким движением отогнал толпу притихших туристов.– Отнесем ее ко мне в машину, – сказал я ему.– Я отвезу вас домой. Будет лучше, если теперь она останется у вас… 26Последняя вечеринка Приоткрыв дверь в спальню, Сэнджер немного понаблюдал за уснувшей девушкой, а затем повернулся ко мне с медицинским подносом и шприцем в руках, словно предлагал мне дозу успокоительного. Потом отрешенно провел пальцами по темным пятнам на пиджаке, не в силах поверить, что это действительно кровь Лори. Обычно бледные щеки и лоб психиатра пылали гневом, взгляд блуждал по корешкам книг на полках, навеки отметая прошлое со всеми его привязанностями и склонностями.– Она проспит несколько часов. Давайте выйдем на террасу. Вам, наверное, стоит немного отдохнуть.Я ожидал, что сейчас он уйдет переодеться, но он как будто не чувствовал, что на нем мокрая одежда, и не замечал следов, которые оставляли на плитках пола его влажные ботинки. Он привел меня к столику под тентом и креслам возле бассейна. Садясь на предложенное место, я обратил внимание на то, что окна верхнего этажа моей виллы совсем близко от его бунгало. Он наверняка слышал все, что происходило на наших шумных вечеринках.– У вас очень тихо, – сказал я ему, показав на спокойную поверхность воды в бассейне, на которой виднелось одно крошечное насекомое, словно прилипшее к водной глади и тщетно пытавшееся взлететь.– Ваши постояльцы уехали?– Француженка с дочерью? Они улетели обратно в Париж. В определенном смысле здешняя обстановка не подходила для девочки.– Сэнджер провел рукой по лбу, словно пытаясь сосредоточиться.– Спасибо за то, что подвезли нас. Один я бы ее не донес.– Мне жаль, что она… так ослабела.Я тщетно подбирал слово, которое могло бы лучше охарактеризовать кошмарное падение этой девушки в течение последних недель. Сочувствуя Сэнджеру, я добавил:– Ей не следовало от вас уходить. Она ведь была здесь по-своему счастлива.– Лори никогда не хотела быть счастливой.Сэнджер провел рукой по влажным волосам и изумленно посмотрел на сгустки крови, оставшиеся на пальцах. Но он даже не пытался пригладить свою растрепанную шевелюру, о которой совсем недавно так заботился.– Она принадлежит к числу таких людей, – продолжил он, – которые гонят от себя любую мысль о счастье. В ее представлении нет ничего более скучного или более буржуазного, чем счастье. Я немного помог ей, как помогал Биби Янсен. Ничего не делать – это тоже определенный род лечения.– А откуда у нее носовое кровотечение? – Мне вдруг пришла в голову мысль, что она может истечь кровью и умереть, не проснувшись, под действием сильного снотворного, которое дал ей психиатр.– Вы уверены, что оно прекратилось?– Я прижег ей носовую перегородку. Похоже, это Кроуфорд ее ударил. Прием очищения сознания, эдакий дзен-буддистский ритуал, как он говорит.– Доктор Сэнджер… – Мне хотелось успокоить этого расстроенного человека, которому недоставало сил оторвать взгляд от двери в спальню.– В это трудно поверить, но Бобби Кроуфорд любил Лори.– Конечно, любил. Любил, как может любить человек с больной психикой. Он хотел, чтобы она обрела свое истинное «я», как он это называет, да и все остальные обитатели Костасоль тоже. Жаль, что он меня терпеть не может. – Вы один из немногих людей, кто вызывает у него личную неприязнь. Вы же психиатр…– И не первый, с кем ему приходилось встречаться.– Сэнджер наконец заметил лужицы воды вокруг своих ботинок.– Я должен переодеться. Подождите здесь, я принесу что-нибудь выпить. Важно, чтобы вы, как друг Кроуфорда, услышали о решении, которое я принял.
Он вернулся спустя десять минут в сандалиях и длинном махровом халате. Он смыл кровь с рук и волос, но ухоженность и артистичная манера поведения теперь явно остались в прошлом.– Еще раз спасибо за помощь, – сказал он, ставя на стол поднос с бренди и содовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108