Однако в Эстрелья-де-Мар весь этот аскетизм нового пуританства проявлялся менее воинственно. Не выключая двигателя, я открыл дверцу, намереваясь купить пачку «Торо», чтобы проверить, хватит ли у меня силы воли воспротивиться глупому современному предрассудку.Две молодые женщины в знакомых мини-юбках и атласных топах появились из переулка возле бара. Их высокие каблуки застучали по тротуару. Они двигались в моем направлении, держась раскованно, слегка покачивая бедрами, думая, что я только и дожидаюсь, когда они меня окликнут. Я сидел за рулем, любуясь их примитивным, но непринужденным обаянием. Проститутки Эстрелья-де-Мар отличались уверенностью в себе и нисколько не боялись полиции нравов. Они ничем даже не напоминали уличных проституток во всем остальном мире – безграмотных и тупых, с изрытой оспинами кожей и худосочными лодыжками.Я испытывал большое искушение поговорить с этими двумя женщинами, полагая, что они могли что-то знать о пожаре в доме Холлингеров. Но как только они вошли в полосу света, я узнал их лица и понял, что их обнаженные тела ничем не смогут меня удивить. Я уже видел их с балкона квартиры Фрэнка. Тогда они лежали в шезлонгах возле бассейна с журналами мод в руках и оживленно болтали в ожидании мужей – компаньонов по турфирме в Пасео-Мирамар.Я закрыл дверцу и покатил вдоль тротуара навстречу этим женщинам, которые завертели бедрами и выставили напоказ груди, словно продавцы в супермаркете, предлагающие бесплатно попробовать новый деликатес. Когда я проехал мимо, они помахали руками моим задним огням и скрылись в темном дверном проеме рядом с баром.Я заехал на автомобильную стоянку клуба «Наутико», но остался сидеть в машине, вслушиваясь в бесконечную ритмическую пульсацию музыки, доносящейся из дискотеки. Неужели эти две женщины разыгрывали спектакль, чтобы возбудить собственных мужей, как некогда Мария Антуанетта и ее фрейлины, с той лишь разницей, что предпочитали рядиться в проституток, а не в молочниц? Или в самом деле занимались проституцией? Мне вдруг пришло в голову, что некоторые обитатели курорта Эстрелья-де-Мар в действительности не столь преуспевают, как кажется.Где-то на склонах холма ниже клуба, как стальная цикада в ночи, застрекотал предупредительный сигнал охранной системы. В ответ из-за пальм донесся вой сирены патрульной службы, поплывший над погруженными в темноту виллами, как вопль банши Привидение-плакальщица в ирландской и шотландской мифологии, чей крик предвещает смерть в доме.

. Эстрелья-де-Мар словно часто дышала во сне, грезя о неведомых преступлениях. Я вспомнил фавелы в Рио, логова безжалостных бедняков на холмах над городом. Они постоянно напоминали спавшим в роскошных апартаментах богачам о существовании более примитивного, стихийного мира, чем мир денег. И все же именно в Рио мой сон был особенно глубоким.Дверь дискотеки открылась, и в ночь вырвалась музыка со снопом пульсирующего света. Двое мужчин, на первый взгляд официанты-испанцы в свой заслуженный выходной, попятились от полосы подступающего света в тень, словно не желая попадаться на глаза молодой паре, бросившейся к своему автомобилю. Они замерли возле клумбы, будто им не терпелось помочиться прямо на канны, глубоко засунув руки в карманы пиджаков-бушлатов, подтанцовывая в безостановочном куик-степе. Я, наконец, сообразил, что это торговцы наркотиками, поджидающие клиентов.
Терраса перед бассейном была пуста, покрытая легкой зыбью вода замирала на ночь. Я принес свои чемоданы к дверям лифта, на котором передо мной кто-то поднялся на третий этаж. В коридоре, который вел в квартиру Фрэнка, располагалось два кабинета администрации и клубная библиотека. Оба кабинета были на замке. Никто, даже в Эстрелья-де-Мар, не мог прийти в библиотеку после полуночи. Я подождал лифта, вышел на третьем этаже и посмотрел сквозь стеклянные двери библиотеки на полки забытых бестселлеров и стойки с экземплярами «Уолл-стрит джорнал» и «Файненшл таймс».Перед входом в квартиру Фрэнка лежал ковер с глубоким ворсом, вычищенный нынче утром пылесосом. На нем виднелись отпечатки подошв. Когда я открывал дверь, мне показалось, что где-то позади ванной мелькнул проблеск света, тусклое сияние выключаемой лампочки. Возможно, это был луч маяка Марбельи, периодически пробегающий по полуострову и вспыхивающий над крышами вилл Эстрелья-де-Мар. Внеся чемоданы, я плотно закрыл за собой дверь и запер ее на ключ. Лунный свет окутывал мебель, словно чехлы. В воздухе ощущался слабый, почти дамский, запах какого-то лосьона после бритья, – похожий аромат предпочитал Дэвид Хеннесси.Я прошел в столовую, прислушиваясь к звуку собственных шагов, который неотступно следовал за мной по паркетному полу. На серванте черного дерева, который очень нравился матери и который Фрэнк перевез в Испанию, стояли графины с виски. В темноте я ощупал их хрустальные горлышки. Одна пробка была вынута, внутренний ободок горлышка еще не успел высохнуть. Облизнув палец, я ощутил сладковатый вкус оркнейского солода и попытался прислушаться к тишине квартиры.Горничная привела в порядок спальню и застелила постель, словно приготовила ее для Фрэнка. Увлекшись размышлениями о Фрэнке, она, видимо, прилегла на его постель и положила голову на его подушку, задумчиво глядя в потолок.Я опустил чемоданы на пол, поправил подушку, а потом направился в ванную. Шаря по стене в поисках выключателя, я по ошибке открыл медицинский шкафчик. В зеркале возник силуэт человека, который появился с балкона и за моей спиной проскользнул в спальню, на миг замешкавшись, прежде чем юркнуть в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108