Но все-таки заблудились они или нет? Направление, в котором попадавшиеся по дороге телеграфные столбы отбрасывали тень, почти не изменилось, — Джима всегда интересовали тени, с тех пор, как отец показал ему способ вычислить высоту даже самого высокого здания, просто-напросто измерив шагами его тень на земле. Они по-прежнему ехали на северо-запад и, следовательно, в скором времени должны были добраться до железнодорожной ветки Шанхай-Усун. Из-под капота машины со свистом валил пар — лицо у Джима стало совсем мокрым, и встречный ветер приятно его холодил. Но тут шофер предупреждающе забарабанил в дверь, и Джим понял, что именно сейчас тот решает, не остановиться ли ему и не повернуть ли обратно в Шанхай.
Смирившись с тем, что поездка вышла зряшная, и с тем что все равно придется возвращаться в Шанхай, Джим принялся изучать охранника — винтовку с затвором и имперскую кокарду с хризантемой. Но тут голландка потянула его за перепачканный сажей рукав блейзера.
— Джеймс, посмотри-ка, вон там. Это не…
На берегу заброшенного канала лежал остов сгоревшего самолета. Бурьян и крапива проросли сквозь крылья и оплели кабину, но опознавательные знаки и номер эскадрильи все еще можно было разобрать.
— Это «Накадзима» — ответил он госпоже Хаг, обрадовавшись, что она разделяет его интерес к авиации. — У него всего два пулемета.
— Всего два? Но это же и так очень много…
Голландка вроде бы всерьез удивилась, но Джим уже успел забыть про самолет. По ту сторону рисового поля спряталась в зарослях крапивы железнодорожная насыпь. На бетонной платформе какого-то забытого полустанка расположился на отдых взвод японских солдат и готовил на костерке из сухого тростника еду. У рельсов стоял раскрашенный камуфляжными пятнами грузовик с выдвижной лестницей. В кузове громоздились мотки провода: это были связисты, и они восстанавливали телеграфную линию.
— Миссис Хаг… это же ветка на Усун!
Грузовик затормозил, и пар тут же заполнил водительскую кабину. Шофер начал выкручивать руль. Охранник, сидевший рядом с Джимом, прикурил сигарету — на обратную дорожку. Джим потянул его за пояс и указал на ту сторону рисового поля. Солдат обернулся, посмотрел туда, куда указывала вытянутая рука Джима, а потом спихнул его на пол. Он что-то крикнул водителю, и тот отшвырнул планшетку с картой на пустое соседнее сиденье. Окутанный клубами пара, грузовик с ревом взобрался на подъем, сделал полукруг и покатил по грунтовке к полустанку.
Доктор Рэнсом успокоил мальчиков, которым удалось наконец вырваться из когтей Бейси, перегнулся через миссионерку и помог Джиму подняться с пола.
— А ты молодец, Джим. У них наверняка найдется для нас немного воды, — ты, наверное, очень хочешь пить.
— Есть немного. Я успел глотнуть воды в фильтрационном центре.
— Весьма разумно с твоей стороны. Сколько ты там пробыл?
Этого Джим не помнил.
— Довольно долго.
— Вот и мне так показалось. — Доктор Рэнсом стряхнул налипшую у Джима на блейзере грязь. — Там раньше был кинотеатр?
— Но фильмов они все равно не показывают.
— Оно и понятно.
Джим откинулся на скамейке, отряхивая пыль с колен и улыбаясь госпоже Хаг. Заключенные вяло сидели на идущих вдоль бортов скамьях, покачивались туда-сюда, как тряпичные куклы, когда из них вытащишь часть набивки. Поездка за город ничуть их не оживила: напротив, они стали какими-то желтыми с лица и нервными. Джим проводил взглядом ржавый остов самолета и улыбнулся. Теперь они уж точно не вернутся в фильтрационный центр. Солдат-японец выбросил недокуренную сигарету и взял винтовку в обе руки. С платформы спрыгнул капрал-связист и пошел к ним через железнодорожные пути.
— Миссис Хаг, теперь, мне кажется, мы уже не вернемся обратно в Шанхай.
— Да, Джеймс, — глаз у тебя, должно быть, острый как у орла. Когда вырастешь, станешь летчиком.
— Может быть. Я уже сидел в самолете, миссис Хаг. На аэродроме Хуньджяо.
— А этот самолет летал?
— Ну, в каком-то смысле.
Со взрослыми не стоит быть слишком откровенным: никогда не знаешь, к чему это приведет. Он был уверен, что доктор Рэнсом за ним наблюдает. Доктор сидел рядом с отцом миссис Хаг; дыхание тому давалось с явным трудом, и доктор старался ему помочь. Но глаза его неотрывно следили за Джимом, оценивая исхудавшие, как палки, ноги, рваную одежду и ссохшееся возбужденное лицо. Когда они подъехали к железнодорожному полотну, он ободряюще улыбнулся Джиму, но Джим на улыбку решил не отвечать. Он знал, что доктору Рэнсому почему-то не понравилось то, что он сделал. Но доктор Рэнсом не сидел в фильтрационном центре.
Они остановились возле полотна. Водитель отдал капралу честь, ушел вслед за ним на полустанок, и они тут же разложили на ящике от полевого телефона карту. Заключенные сидели, грелись на солнышке и смотрели, как капрал тычет пальцем куда-то через пересохшие рисовые поля. От невозделанной земли поднималась легкая пыльная дымка, белесая кисея, скрадывавшая контуры далеких шанхайских небоскребов. По дороге проследовал конвой японских грузовиков, вал грохота и рева, смешавшийся с отдаленным гудением транспортного самолета.
Джим встал со скамьи и сел рядом с госпожой Хаг, которая пыталась поддержать старика отца, обхватив его поперек груди. Обе миссионерки лежали на полу, прочие заключенные либо дремали, либо явно нервничали. Бейси утратил интерес к мальчикам-англичанам и пристально наблюдал за Джимом поверх поднятого запачканного кровью воротника куртки.
Вокруг грузовика успели собраться тысячи мух, привлеченных потом и лужами мочи на дощатом полу кузова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118