Несмотря на множество разнообразных источников в живописи и в кинематографе, из которых заимствовал режиссёр, конечный результат кажется удивительно органичным, единым.
В то же время Пазолини признавал, что «Евангелие от Матфея» — очень противоречивый фильм, запутанный, подчас дезориентирующий. Более всего это касается фигуры Христа, который не просто загадочен, но иногда вводит зрителей в смущение. «Там есть несколько моментов, которых я стыжусь, какое-то контрреформаторское барокко — сотворение чудес, — говорил режиссёр. — Чудеса с хлебами, рыбой и хождением по водам как посуху — отвратительнейший пиетизм. Переходы от этих „живописных“ картинок к проповеди, к страстной неуступчивости Христа приводят, наверное, зрителей в недоумение. Католики, к примеру, покидают зал, уверенные, что я снизил образ, сделал Христа плохим. Но дело не в том, что он хорош или дурён, — он полон противоречий. Как и сам текст Евангелия. Я невольно, пользуясь принципом аналогии, воспроизвёл в современной фигуре теологические противоречия Священного Писания. Там очень много противоречий. Но именно они делают Евангелие великим и полнокровным…»
Премьера «Евангелия от Матфея» состоялась на Венецианском кинофестивале 4 сентября 1964 года. Неожиданно для многих картина получила не только Специальную премию жюри, но и Большой приз экуменического жюри, действующего от имени Ватикана. Чёрно-белый фильм поразил критиков поэтической силой, глубиной характеров, драматизмом действия, яркостью воспроизведения эпохи и пластичной выразительностью. Как потом отметит В. Кудрявцев: «Перед нами удивительная галерея портретов одухотворённых лиц, магия запечатлённых пейзажей, прекрасных в своей скудости и строгости (оператор Т. Делли Колли). Тончайшее сопоставление с картинами великих художников».
Религия — один из основополагающих факторов жизни итальянского общества. Для большинства итальянцев картина Пазолини была первым прочтением Евангелия. Поэтому фильм получил различный приём в Англии и Америке — с одной стороны, то есть там, где Библию читают много, и в Италии — с другой. В Италии он был воспринят как скандальная новинка, к тому же сбивающая с толку, ибо никто не предполагал, что Христос может быть таким — ведь «Евангелие от Матфея» никто не читал, а в Англии и Америке этот образ, в сущности, совпал с тем, каким его представляли себе люди, и поэтому никакого скандала не возникло.
Посмотрев фильм после двух- или трёхлетнего перерыва, режиссёр признается: «Я вообще не считаю свой фильм связанным с католицизмом. […] Этот фильм — мой, потому что он религиозен, а моё видение мира тоже религиозное, хотя религия, которую я исповедую, ничего общего не имеет с официальной, и работать над „Евангелием…“ означало для меня дойти до предела мифологично-эпического. Кроме того, этот фильм изобилует мотивами, имеющими для меня личный смысл: все второстепенные персонажи — сельскохозяйственные рабочие южной Италии — родные для меня люди. Я понял это, увидев их снова на экране, а фигура Христа — это я сам, преисполненный раздирающих противоречий».

«ПЕРСОНА»
(Persona)
Производство: «Свенск фильминдустри», Швеция, 1966 г. Автор сценария и режиссёр И. Бергман. Оператор С. Нюквист. Художник Б. Линдстрём. В ролях: Б. Андерссон, Л. Ульман, М. Крук, Г. Бьёрнстранд.
Во второй половине 1960-х годов шведский режиссёр Ингмар Бергман был уже причислен к классикам. Он привлекал внимание философской проблематикой своих фильмов.
До «Персоны» Бергман поставил двадцать шесть картин, и среди них такие, получившие всемирную известность, как «Седьмая печать» (1956), «Земляничная поляна» (1957), «Источник» (1959), «Молчание» (1963).
Летом 1964 года Ингмар Бергман написал сценарий под названием «Людоеды», для четырёхчасового фильма. Это был первый год его работы в качестве шефа театра «Драматен», поэтому «Людоедов» режиссёр собирался снимать через год.
В январе 1965 года Бергман заболел, сначала это была обыкновенная простуда. В марте режиссёру стало хуже, выяснилось, что он уже давно ходит с воспалением лёгких, потом было отравление пенициллином и воспаление среднего уха. Долгое время Ингмар не мог ни читать, ни смотреть телевизор.
В «Людоедах» должна была сниматься Биби Андерссон. Она познакомила его с норвежкой Лив Ульман — талантливой молодой актрисой Национального театра, имевшей большой успех в «Кавказском меловом круге» Брехта. Бергман написал для Ульман небольшую роль в «Людоедах».
Потом его близкий друг доктор показал фотографии, где Лив с Биби сидели у стены, греясь на солнышке. Бергман был поражён, до чего же актрисы похожи. Ему захотелось написать сценарий о двух женщинах, которые как бы теряют свою индивидуальность, сливаются в одну личность, одно «я», похожее на ту и на другую. Бергман рассказывал: «И тут мне пришла в голову идея: в первой сцене они сидят рядом и сравнивают свои руки, на голове у той и у другой — широкополые шляпы. Я чувствовал, что это будет благодатный материал, это меня здорово взбодрило».
В апреле Бергман позвонил продюсеру Кенне Фанту. Они поехали в Юргорден, зашли в Тильскую галерею, и тут Ингмар предложил: «Послушай-ка, не дашь ли ты мне кого-нибудь из людей в конце июля и денег? Я приглашу Лив Ульман и Биби Андерссон. Если этот фильм не получится, ты переведёшь расходы на мой следующий фильм».
Кенне поинтересовался: «А о чём будет этот фильм?» — «Об одной женщине, которая молчит, и о другой, которая говорит. Они сравнивают свои руки, а после смешиваются, сливаются в одну». — «Ясно», — нахмурился продюсер. Бергман поспешил его успокоить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186