- До свидания, Кларенс, я прощаю тебя! До свидания! Он хотел отвечать, но голос изменил ему; для него Виола была навсегда потеряна. Она уезжает с ужасным чужестранцем, мрак покрывает ее судьбу! Эту судьбу он решил вместе со своею. Лодка, все уменьшаясь, помчалась по мягким волнам вдоль лунной дорожки, увлекая с собой влюбленных, и превратилась в еле различимое пятно, которое вскоре коснулось борта корабля. В ту же минуту поднялся свежий ветер; Глиндон повернулся к Мейнуру и прервал молчание:
- Скажи мне, можешь ли ты читать в будущем, скажи мне, что судьба ее будет счастливой и что она по крайней мере сделала мудрый выбор.
- Мой ученик, - отвечал Мейнур ледяным тоном, - твоя первая обязанность заключается в том, что ты должен подавлять всякую мысль, всякое чувство, всякую симпатию, привязывающую тебя к другому. Первоначальная ступень знания заключается в том, чтобы сделать из самого себя предмет для твоего изучения, твой мир. Ты выбрал свою участь, ты отказался от любви, от богатства, славы и могущества. Что тебе за дело до человечества? Совершенствовать свои способности, сосредоточивать свои чувства - вот твоя единственная цель!
- А результатом будет ли счастье?
- Если счастье существует, - отвечал Мейнур, - то оно должно заключаться во внутреннем мире, из которого должны быть исключены всякие страсти. Но счастье есть высшая ступень существа, а ты стоишь еще на пороге первой ступени.
Мейнур говорил, а видневшийся вдали корабль распускал паруса и медленно удалялся от берега. Глиндон вздохнул, и учитель вместе с учеником направили свои шаги к городу.
ТОМ ВТОРОЙ
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
СТРАЖ ПОРОГА
I
Месяц спустя после отъезда Занони и знакомства Глиндона с Мейнуром двое англичан прогуливались по Толедской улице.
- Я вам повторяю, - говорил один с жаром, - что если в вас осталась хоть капля здравого смысла, то вы возвратитесь со мною в Англию. Этот Мейнур еще более опасный обманщик, чем Занони, потому что смотрит на свою роль еще серьезнее. К чему сводятся, в конце концов, все его обещания? Вы сами сознаетесь, что нет ничего неопределеннее. Вы говорите, что он оставил Неаполь и избрал себе убежище, более подходящее для его занятий, чем многолюдные города, и это убежище находится среди опаснейших бандитов Италии, куда даже правосудие не смеет проникнуть. Нечего сказать, уединение, достойное мудреца! Я трепещу за вас. Что, если этот иностранец, о котором никто ничего не знает, в заговоре с разбойниками? Что, если они только посягают на ваше богатство или даже на вашу жизнь? Очень может быть, что, отдав половину состояния, вы еще дешево отделаетесь! Вы презрительно улыбаетесь. Хорошо! Посмотрим на вещи с вашей точки зрения. Вы собираетесь подвергнуться испытанию, про которое сам Мейнур говорит, что оно не особенно соблазнительно. Выдержите вы его или нет, это еще вопрос. В случае неуспеха вам грозят самые ужасные бедствия, в случае успеха вам будет не лучше, чем этому мрачному и нелюдимому мистику, которого вы взяли в учителя. Бросьте эти глупости и пользуйтесь вашей молодостью. Вернитесь со мною в Англию, забудьте эти мечты, вступите на поприще, предназначенное для вас, изберите лучший предмет для вашей привязанности, чем эта итальянская авантюристка. Позаботьтесь о вашем состоянии, зарабатывайте деньги, сделайтесь человеком счастливым и известным. Вот вам совет друга, и надо сказать, что эта будущность стоит обещаний Мейнура.
- Мерваль, - возразил Глиндон тоном человека, не желающего быть убежденным, - я не могу, если бы и хотел, последовать вашим советам. Какая-то высшая сила руководит мною, я не могу противиться ее влиянию. Я пойду до конца по странному пути, на который я вступил. Не думайте более обо мне. Идите сами по тому пути, который мне предлагаете, и будьте счастливы.
- Это безумие, - сказал Мерваль, - ваше здоровье и так уже расстроено, вы так переменились, что вас узнать нельзя. Поедем со мной. Я уже вписал ваше имя в свой паспорт. Я через час уеду, и вы, юноша, останетесь без друзей, в руках этого безжалостного шарлатана.
- Довольно, - холодно отвечал Глиндон, - ваши советы теряют всю свою силу, когда вы не скрываете своего предубеждения. И я уже имею основательные доказательства, - и его лицо сильно побледнело, - могущества этого человека, если только он человек, в чем я иногда сомневаюсь, и, будь что будет, я не отступлю ни перед чем. Прощайте, Мерваль; если мы никогда больше не увидимся и вы услышите, что Кларенс Глиндон уснул вечным сном, то вы скажете нашим прежним друзьям: "Он умер достойною смертью, как тысячи до него, отыскивая истину!"
Он пожал руку Мерваля и, быстро оставив его, исчез в толпе.
На углу Толедской улицы его остановил Нико.
- А! Глиндон! Я целый месяц не видал вас. Где вы прятались? Или вы работали?
- Да.
- Я еду в Париж. Едемте со мною. Там нуждаются в талантах, и вы могли бы иметь успех.
- Благодарю, но у меня в настоящее время другие планы.
- Какой лаконизм! Что с вами? Или вас так печалит потеря Пизани? Делайте, как я, я уже утешился с Бианкой Саккини, восхитительной, образованной женщиной, без всяких предрассудков. Она, я полагаю, будет для меня полезна. Что же касается этого Занони...
- Ну, и что же?
- Если я когда-нибудь нарисую сатану, то моделью для него будет Занони. Настоящее мщение художника, не так ли? Кроме шуток, я его ненавижу!
- Почему?
- Почему? Разве он не увез женщину и приданое, которые мне предназначались? Впрочем, - прибавил он задумчиво, - если бы даже вместо вреда он принес мне пользу, я все-таки ненавидел бы его. Его наружность, его лицо были бы для меня предметом ненависти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143